В зал, громко шлёпая массивными ступнями, вошёл гигантский робот. В руках железное чудище сжимало цепи, на которых болтался крест.
Гвардейцы заковали Крауда и подвесили к распятию так, что волшебник напоминал переломанную свастику, и с губ его капала кровь.
Я тряхнула головой.
Нет. Так не должно быть. Он же не победим. Он же… Это я должна была одержать над ним верх!
Крысиный царь откинулся на спинку трона и постукивал острым жёлтым когтём по лампе джинна. Скрип раскачивающихся цепей робота, ритм, отбиваемый по лампе, пробивали меня до дрожи. Окружённая врагами, я чувствовала себя ужасно одинокой. И это не было сном, от которого можно пробудиться.
— Вы умрёте на рассвете, — царь тяжело выдохнул и облизнул тонкие губы. Глаза его налились кровью. — Ты, девчонка, этот парень-полукровка, проклятущий странник и джинн. Вы все умрёте.
Я сглотнула. Пот стекал по лицу. На секунду закружилась голова, потемнело в глазах.
«Нет-нет, этого не может быть! А как же мои родители, Светка? Как же старик-механик, который ждёт нашего возвращения? Как же все те люди, что ждут хорошего, и не знают, что мы пошли сражаться за них?»
Всё же я победила надвигающийся обморок и выдавила:
— Позвольте мне объяснить.
— Это неважно, — царь властно поднял руку в знак протеста. — Принцесса умерла. Вы вмешались, и моя единственная дочь умерла. Знаете ли вы, что всё в нашем дворце связано меж собой в единый живой организм? Вы нарушили покой, царящий в наших чертогах, осквернили наше сердце. Мне всё равно, были ли ваши намерения благими или нет. Теперь вы понесёте наказание.
Новость, как гром, поразила меня и сломила надежды, как свирепый ураган ломает телеграфные столбы и картонные дома. Мы убили её, мы убили принцессу, которая должна была спасти народ. Мы.
Нас бросили в пахнущую тиной камеру.
Больше я ничего не пыталась доказать.
Повесть 1 (отрывок 20)
Спина к спине мы с Анри сидели на малюсеньком островке, омываемом тёмными водами с дурным ароматом боли и отчаяния. Над головами болтался тусклый фонарь, безрадостно освещая нашу печаль. И казалось, в воде за пределами света плавает нечто. Временами даже доносились всплески. В темной воде всегда живут чудовища. Но разве чудовища существуют не для того, чтобы их побеждали?
Где-то в соседней комнате кто-то застонал. Должно быть, Крауд. Вместе с его вздохами слышался и лязг механических зубов. Но я привыкла к страху, и мне было уже всё равно.
Когда закрывала глаза, то видела кошмарный сон: сотни вращающихся шестерёнок, длинную конвейерную ленту, которая неумолимо стремится вперёд, металлические тиски, давящие кости – зверь, притаившийся в конце пути, хищник, пожиратель, мощными челюстями готовый перемолоть всё что угодно.
На секунду увидела седого старика, узловатыми пальцами дергающего марионеток, на деревянных телах которых вырезаны красные розы. Его резкий смех заставил меня дрожать.
Вздрогнула и открыла глаза, видение испарилось.
— Неужели всё так закончится? Думаешь, нас повесят так же, как и Крауда?
— Не знаю, — тихо отозвался Анри. ― Он вроде ещё не умер. Может, нас ждёт другая казнь.
Мы помолчали.
За стеной по-собачьи стонал Крауд. Будет ли он когда-нибудь ещё загадочно улыбаться? А погибшая из-за нас принцесса? Она была очень далёким и незнакомым живым существом, но близким и теперь безвозвратно утерянным ключом к дверям родного дома. Она стала бы милой и хорошей правительницей, как раз той, что нужна этому захваченному горечью миру.
Я корила себя за все глупости, старые и недавние.
Стоило больше радоваться пустынным незабудкам, которые Анри мило, нелепо, застенчиво дарил мне перед завтраком. Я не отвечала ему взаимностью, но с неловкой скромностью принимала подарки.