Вскоре подтянулись и остальные нищие: кривая на правый глаз Кира с перебинтованной правой рукой, говорят, в северном городе Ардере с неё сдирали кожу; беглые каторжники Грег и Гойя, Сюзанна, которая меня и привела к бродягам, неуклюжая из-за беременности Жер, и ещё несколько юношей с трудно произносимыми именами, их попросту окрестили: Блондин, Рыжий, Рябой и Бородавка.
Грег сел рядом со мной и достал из-за пазухи сложенный несколько раз альбомный лист. На изрядно засаленной бумаге едва проглядывали чёрные линии.
— Что это?
— Карта миров. Когда-то, ещё до того, как добрый царь Генгульф заковал меня в цепи и отправил работать на Северный Мыс, я был учёным-картографом. Вот, смотри. Это Буджум, это крысиный дворец, это временная пустыня, межмирье. Вот тут должна быть станция Снарного мира, тут появляются и исчезают железнодорожные пути. Скорее всего, именно по ним ты приехала, — Грег повёл пальцем вниз. — Ты, наверное, проезжала вот эти миры, станции: Мокромир, Сладомир, Армальдус, Фан-си, миры горцев…
— Увы, мы ехали ночью. А утром не видела ничего необычного.
— Хм, — Грег, казалось, огорчился. — Но, как думаешь, сколько станций вы проехали?
— Помню, поезд останавливался раз семь или восемь. И ехали мы только ночь.
— Ночь – понятие растяжимое. Думаю, вход в твой мир находится где-то тут, — углём он нарисовал крест внизу карты.
— Вряд ли я смогу вернуться. Проход в мой мир закрылся навсегда, — но Грег уже не слышал: он пожирнее обводил почти стёршиеся линии.
— Не вздумай уходить! — рядом закопошились близнецы. — Останься с нами, будешь рассказывать сказки, будешь сестрой нам.
— Так, поболтали, позавтракали и хватит! — Лысый ударил ложкой по пустому чайнику. — Время каждому получить задание.
«Да мы же под мостом в глухом лесу! Какое ещё задание?»
Но оказалось, не в такой уж глуши. Когда я вылезла из-под моста, то невдалеке увидела ещё один мост через реку и станцию, самую обычную, не исчезающую, хотя межмирные поезда тут тоже иногда останавливались.
Мы с Кирой отправились попрошайничать. С одноглазой было не по себе. Меня распирало любопытство, хотелось спросить о её жизни, но она так старательно прятала за волосами изувеченный глаз, что я понимала: ей неохота рассказывать все подлости судьбы.
— В мире очень много зла. Хорошо, что ты разобралась с Краудом, — прервала молчание калека.
— Это он с тобой так обошёлся?
— Нет. Поцапалась кое с кем из Рутценбергов. Мерзкая крысиная семейка. Однажды кто-нибудь накормит их крысиным ядом.
— Может, настанут времена и будет свергнута крысиная деспотия.
Но Кира лишь пожала плечами.
Несмотря на ранний час, на станции было не протолкнуться. Торговцы натягивали палатки и раскладывали товар. Мы прогулялись в поисках места. Проходя мимо киоска, взглянула на газетные заголовки:
«Царица Адалинда: благословение или наказание?», «Вскрытие тела шарлатана Септимия Крауда», «Высокооплачиваемая работа на Северном Мысе», «Повышение цен на кожу: начало конца?», «Дерзкий побег заключенных при перевозке из Буджума в Ардер. Изменник Жак де Мориет на свободе».
— И кто только этот бред читает, — фыркнула Кира. — Хочешь узнать новости - слушай.
Стоило бы добавить, что в толпе можно всякого наслушаться! Как угадать, чему верить, а чему нет? Я слышала трёп про роботов, про автоматоны, которые могут захватить мир и истребить даже крыс, а уж людей и подавно. Кто-то шептался о сбежавших заключенных, которые голыми руками передушили весь конвой. Слышала и имя – Жак де Мориет. Так звали человека, с которым разговорилась в крысиной тюрьме. Теперь он сбежал. Я радовалась за него и надеялась, что Анри тоже удалось вырваться.
Мы сели у билетной кассы. Кира сняла бинты и выставила напоказ изуродованную руку. Я посоветовала ей этого не делать, ведь на не защищённую кожей плоть налетит много пыли и грязи. Но Кира лишь отмахнулась.