Наконец, поезд унёсся прочь, и я с облегчением вздохнула.
— Что же ты? — укоризненно произнесла Эллис.
— Слишком ветрено.
— Трусиха. Ты – странница. Страх должен быть тебе не ведом, — жёстко усмехнулась она.
— Я и не боялась. Просто ветрено.
— Ну да, конечно, видела я, как у тебя поджилки тряслись.
Эллис помолчала, а затем тихо спросила:
— Ты знаешь, что мир разрушается?
— Из-за крыс?
— Крысы – это полбеды. Снарному миру осталось недолго, его годы сочтены. Видишь, эту голубую пыль? Видишь, как время крошится?
— Откуда ты знаешь, как всё закончится?
— Я это чувствую. Этому миру конец. Мы доживаем последние деньки, поэтому ни те дураки в поезде, что разбрасываются временем, ни царица Адалинда, ни безумный бунтовщик, ни этот мальчик Эдди – все они не имеют никакого значения. Всё кончено.
Повесть 2 (отрывок 7)
Мы вернулись домой. Близнец Улли попросил рассказать сказку о волшебниках, но Лысый дал ему затрещину.
— Волшебников не бывает, а те, что есть, - обманщики и шарлатаны. Хватит чушь нести.
«Если бы я была волшебником, Эдди остался бы жив. Теперь он никогда не узнает, чем закончилась моя сказка».
Но делать особо было нечего, вздохнула и продолжила печальную историю.
Лысый слушал вполуха. Эллис смотрела вдаль, не знаю, слышала она или нет. Но ясно чувствовала, как жадно ловят мои слова другие, собравшиеся в темноте, бродяги.
И, наконец, произнесла слова, после которых ясно: волшебник или чудовище, но Крауд жив. И сказке грош – цена.
Замолкла и какое-то время вскользь смотрела на случайных товарищей. Они ждали продолжения. Один бродяга сопел, косясь в мою сторону. Другой барабанил костяшками пальцев по дощечке, которая однажды отправится в костёр. С каждой секундой всё неуютнее и неуютнее.
― Тьфу ты гидра! Значит, Крауд ещё жив и все слухи о его смерти лишь россказни болванов? ― оскалился Лысый, и его рука ласкала любимый лом.
Едва заметно кивнула.
Эллис быстро вытащила из-за пазухи кожаный мешочек, достала щепотку голубого порошка и дунула на него, распыляя вокруг. Бродяги застыли как изваяния: единственный близнец с удивлённым лицом, Лысый с гримасой ненависти, и ещё десятки хищных лиц. Сколько же их?
― Это задержит их ненадолго. Тебе, Виктория, лучше уйти поскорее. Я их знаю. Они злы. Догонят – порвут. Ты даже не представляешь, как твоя глупость их разозлила! Все мы: и они, и я – жертвы козней Септимия Крауда. Он угнетает, пожирает изнутри наш мир и, в конце концов, не оставит камня на камне. А ты упустила великолепный шанс избавить нас раз и навсегда от него. Тебе этого не простят, пока Крауд дышит. Отныне ты его сообщница. Беги.
Встала, потянулась, разминая затёкшее от долгого сидения тело.
― Знаешь, что я думаю? Если вы все так ненавидите Крауда, то идите-ка и сами сражайтесь с ним. Нет? Тогда это вы — никчёмные трусы. Прячетесь тут под мостом, собираете сплетни. Как я жалею, что не ушла с Эдвардом! Он хоть не боится!
И я сорвалась с места, чуть не поскользнувшись на картонке, и побежала к станции в надежде умчаться прочь на поезде.
— Стой! — крикнула Эллис. Я обернулась. И, подойдя ближе, та продолжила:
— Мы не трусы.
— Жалкое оправдание!
— Послушай, девочка. Мне кажется, ты запуталась. Ты толком не понимаешь, что происходит, и лезешь не в своё и очень опасное дело. Лучше уходи куда-нибудь далеко, пока тебя не засосало окончательно в этот водоворот зла.
— Позвольте мне самой решить, что и как делать, — огрызнулась.
Эллис долго и тяжело смотрела на меня.
— Ты ведь будешь искать с ним встречи? Не ищи. Неважно, каков на самом деле Септимий Крауд. Ненавидь его, проклинай или боготвори - неважно, но беги от него. Ибо всё прекрасное, что есть рядом с ним, гибнет. Я знаю Септимия Крауда намного дольше тебя, лучше других, поэтому мой совет: возвращайся домой, странница. Или если не можешь, найди какое-нибудь тихое местечко. Забудь о других мирах. Забудь. Иди к крысам, проси их вернуть тебя домой, пока принцесса ещё помнит о твоей услуге, если надо — умоляй на коленях. Но только не иди следом за Краудом.