— Сдурели, что ли? — вмешивается третья старуха. — Василиски все сдохли!
— Но яйца-то могли остаться…
Несомненно, будь оно так, крысы найдут им применение. Коварство принцессы не знало границ.
Вдоволь наслушавшись, я спустилась на пролёт и заметила внизу двух крысиных гвардейцев, видимо, недавно заполнивших и сдавших в администрацию бессмысленные, но обязательные документы и теперь радовавшихся свободе.
— Хватит уже! Давай, выкладывай, брат, куда тебя направили?
— Повежливее, малец. Ты теперь говоришь с подполковником Вигантом Вулфбрух! Но, коли мы с тобой друзья, то я тебе по секрету скажу. В Арахисовой Пустыни мне доверяют вести дело Крауда!
Быстро скользнула по гвардейцу взглядом. Типичная крысиная морда, усы на правой щеке ободраны, ухо криво пришито. Что ж, может, в пьяной драке он и хорош, посмотрим, как справится с волшебником.
— Разве он там?
— Это засекреченная информация, — многозначительно ответил офицер. — Через два часа прибудет поезд.
Повесть 2 (отрывок 10)
Значит, у меня есть совсем немного времени, чтобы разведать, чем именно занимаются крысы на Северном Мысу. Эх, была у меня одна головная боль – Крауд, стало две: рано или поздно мне придётся схлестнуться с принцессой и с её бесовскими изобретениями.
Я выбралась через служебный вход и по кирпичной дорожке прямиком выбежала к шахте.
Конечно, неправильно называть это шахтой. Это был выдолбленный в горе громадный завод. Здесь и добывали металл, и плавили, и ковали, где-то там же трудились и инженеры, проектировали чудовищные машины.
У входа на чёрном постаменте стоял то ли рыцарь, то ли нанизанные на шест доспехи. В руке скульптура сжимала молот.
В шахту, точно на заклание, входили усталые женщины и несли корзинки с жалкой едой. Матроны победнее вместо лукошек прижимали к себе завёрнутые в бумагу буханки и фляги. Я подобрала кирпич и обернула в тряпку. Охраннику, прятавшемуся за фигурой воина, повторила то же самое, что сказала и женщина передо мной.
— К мужу. На минус первый.
Крысиному солдату уже порядком надоела толпа нищенок с передачками, и он уже не спрашивал и не записывал имён. Просто кивал и ещё больше расплывался влюблённой улыбкой, думая о красивой мышке, ждущей дома.
Женщины, может, и заметили новенькую, но вопросов задавать не стали. На трясущемся лифте, пропахшем маслом, мы спустились на минус первый.
Здесь из широкого жерла извергался расплавленный металл, пробегал по желобкам и падал в литейные формы. Стоящий рядом рабочий тотчас же отодвигал готовую форму и подставлял новую, а прежнюю грузил на платформу, которая со скрипом уходила вверх. Жара царила необычайная, и все рабочие обливались потом. Запах был тошнотворен.
Прошлась по цеху в поисках мнимого мужа и огляделась. Некоторые изделия напоминали конечности, некоторые – клинки, другие - шестерёнки, панели, пластины, скобы и прочие части, из которых можно сконструировать нечто ужасное.
Я присела рядом с одним тружеником, который оторвался от монотонной работы и с жадностью хлебал суп из жестяной плошки.
— Для чего всё это? — без стеснений спросила.
— Ты что за девка? — оскалился.
Пожала плечами.
— Да никто. Вот отнесла обед мужу, спросила, чем тут занимается. А он только огрызается, ничего не говорит. Может, ты мне расскажешь?
Тот отёр тыльной стороной ладони рот.
— Вот приходи вечером в гости – расскажу.
— Не могу ждать до вечера.
— Чё, так зудит?
Хотелось дать грубияну в наглый нос. Я не сочувствовала его рабской доле. Скорее он будил во мне презрение и брезгливость.
Рабочий облизал миску.
— Знаешь, девка, ты кажешься мне знакомой. Мы с тобой уже пересекались, а?
— Думаю, нет. До свидания.