Несколько обречённых бросили на любопытствующие взгляды, но тут же вернулись к плошкам и мискам: обеденный перерыв истекал.
На лифте поднялась до второго этажа, где ждал болезненно-яркий электрический свет и тысячи дверей. Охраны я не заметила: либо тут не было ничего ценного, либо у крыс не хватало людей и они понадеялись, что страх перед их жестокостью – лучший страж.
Осторожно заглянула за первую дверь. Занятые трудяги-инженеры настолько привыкли, что шпионы не разгуливают по цитадели, что не обратили на меня ни малейшего внимания.
Вглядевшись в хитросплетения линий чертежа на стене, поняла, что это изображение робота-великана, машины смерти, которую собирают крысы, чтобы хорошенько повеселиться. Вспомнила части механизма с нижнего этажа, и представила, как они соединяются в чудовище, что огнём и железной рукой уничтожит всех, кто не склонит голову перед прекрасной царицей Адалиндой.
— Посторонний в инженерном отсеке! — взвизгнул лаборант-очкарик.
Отпрянула в коридор и побежала прочь. Пока учёные суетливо звали стражу, мне удалось оторваться. Но в замкнутом пространстве коридора не на что рассчитывать, и я уже прикидывала, что скажу её величеству, когда упаду на зеркально-водный пол к её ногам.
— Сюда, девчонка!
Из-за очередной лабораторной двери выглянул сухой старик в очках на пол-лица. Его испещрённое язвами лицо не внушало доверия, но я всё же проскользнула в комнату. С одним старикашкой справиться проще, чем с отрядом гвардейцев.
— Тише, девчонка.
В коридоре раздался крысиный топот, острые коготки клацали по каменному полу.
— Как только они доберутся до тупика коридора, то сообразят, что ты обвела их вокруг пальца, девчонка. Они методично проверят все комнаты и найдут тебя, если не поспешишь.
Он подвёл меня к оконцу, криво прорубленному в стене. Внизу громоздились палатки и хижины, где спали рабочие, и топорщились столбы электропередач, по которым бежали сигналы-доклады для принцессы. И над этим печальным поселением громоздилось небо свинцовых туч.
Единственное спасение – спуститься, цепляясь за выступы в скале. Но я же не обезьяна!
— Я туда не полезу!
Повесть 2 (отрывок 11)
— Позволь подстраховать тебя, — старик не дал отступить. Рука у него была тяжёлая, и даже сквозь одежду я чувствовала бугры его мозолей.
Он ловко обмотал вокруг моей талии канат, другой конец закрепил у батареи.
— Почему вы мне помогаете?
— На тебе красная мантия. Есть только один человек, который не боится носить красные мантии.
— Да что такого в этом красном?
— Это цвет розы. Цвет древнего волшебства. Цвет дракона. Клеймо. На тебе ведь мантия Септимия Крауда? Он подарил её тебе? — глаза старика жадно заблестели.
— Это имеет значение?
— Для меня – да. Септимий Крауд был моим лучшим учеником. Вряд ли мне ещё доведётся обучать кого-то, столь же способного, — едва заметный вздох сорвался с его губ. — И мне больно видеть, во что его превратили. Все эти лживые обвинения, оскорбления и отряды бандитов, гонящиеся за его головой… Но раз Септимий доверил тебе летящую мантию, значит, ты чего-то стоишь, девочка. И будет страшной ошибкой не помочь тебе.
— Это не летящая мантия, а просто красный плащ, который я ношу в холода.
Он удивлённо взглянул и поджал губы. На секунду мне показалось, что слёзы брызнут из его глаз. Я вздохнула:
— Он действительно оставил мне мантию, но я не доверяю ему.
— Ты его не знаешь.
— И вы его не знаете.
На мгновение старик отвернулся, перевёл дух.
— Спускайся уже. И когда увидишь Септимия, передай ему: с такой армией, что строится здесь, ему не справиться шпагой и голубой пылью.
— Когда я его увижу, то перережу ему глотку за все злодеяния.
Старик лишь покачал головой.
— Вы, молодые, порой бываете такими буйными и глупыми. Буду надеяться, что ты не повторишь ошибок Септимия. Он был так же горяч, как и ты.