Лифт заскрежетал о стенку шахты на седьмом этаже. Как обычно. Но сердце чуть не лопнуло, ведь некий монстр мог нас подкараулить и теперь рвёт обшивку, чтобы добраться до сытного ужина. Но лифт спокойно ехал вниз.
Осторожно приоткрыла дверь подъезда и выглянула наружу. На высоте пятого этажа сгустились облака химического серного цвета. Глупый голубь влетел в туман и почти тут же мёртвый шмякнулся о землю.
Наша квартира уже, наверное, заполнилась ядовитым дымом. Мы остались без дома. И без пути назад.
Проверила, держат ли родители Светку за руки, взяла мать за руку и быстро потащила всю компанию прочь от дома. Где-то должно быть безопасно, и мы найдём это место.
По дороге я встречала людей с пустыми, равнодушными глазами. Будто кто-то исказил мои мечты и создал этот безумный театр, наполненный неудачными декорациями, поленившись до конца раскрасить незначительные детали.
Годы спустя, пройдя сотни дорог, я узнаю, что это не было новым миром или миром-копией, потому что никому, даже самому искусному волшебнику, не под силу создавать миры.
В тот момент, когда я прикоснулась к голубому шару, сетью упал морок, вырвал меня из родного мира так, будто меня там никогда и не существовало, и перенёс в предмирье, узкую прослойку меж настоящим миром и межмирьем, той частью мироздания, которая ласково обволакивала все миры и служила мостом меж ними. Моя квартира, жёлтый туман, безликие люди – всё иллюзия, призванная меня испугать и заставить бежать.
Мы без проблем добрались до вокзала, и я купила билеты на ближайший поезд. Неважно, куда мы поедем. Главное, как можно дальше - туда, где неведомая сила, перекроившая мир, нас не достанет.
Лишь когда наша гусеница-спасительница тронулась, я успокоилась. Заварила для всех чай и успокоилась.
― Что же вы не пьёте? Остынет, ― сказала я, и мои родители и Светка покорно разобрали стаканы.
Грустно вздохнула.
Мои неприятности только начинались.
Ночью все спали, отвернувшись к стенке, а я смотрела в окно. На секунду мне почудился Крауд: он скользил по воздуху, в одной руке - саквояж, в другой, кажется, трость. Когда он исчез, я ещё долго вглядывалась во тьму, но заметила лишь мелькание силуэтов: деревьев, столбов и призрачных проводов.
«Я переутомилась. Нет там никого».
Размеренное покачивание поезда медленно меня убаюкивало, и я улыбнулась.
«Всё обойдётся, и я вернусь к обычной жизни».
А если нет? Останусь в этом странном мире, где всё чужое, где солнечные псы гонятся за поездом, где со мной путешествуют тени? А что сталось с моей настоящей семьёй? Остались жить в реальном мире, жить и гадать, куда же делась я? Была ли я готова расстаться с ними, может, навсегда? Может, мы и ссорились, но в глубине души наверняка они желали мне добра, просто мы не находили общий язык. А моя работа? Моя привычная жизнь? Возможность самой выбирать судьбу? Ведь у меня только начало получаться! Невыносимо. Немыслимо.
Смешно!
Ведь прикоснувшись к голубому шару, я запустила некий адский механизм, который навсегда перекроил мою судьбу. Я сама сделала выбор.
Но тогда, в поезде, я впервые облегчённо вздохнула. Всё вокруг казалось вполне нормальным. И я даже понадеялась, что утром проснусь в родной постели в окружении любимых учебников. И вокруг не будет никаких диковинных или непонятных вещей.
Впрочем, действительно ли я хотела назад, в привычный мир?
Повесть 1 (отрывок 5)
Утром поезд остановился. Проводник сказал, что у нас есть два часа на отдых.
Уставшие от однообразных купе, пассажиры гурьбой вывалились на станцию и разбежались по делам. У палатки с пирожками, от дрожжевого запаха которых подташнивало, мои родители познакомились с серой четой в дорожных плащах и отправились с ними на небольшую прогулку в парк. «Восхитительное место! Это совсем недалеко, рядом с холмом!» — говорили их новые друзья.
Светка увлекла меня в битком набитый магазин одежды, неуклюже приткнувшийся к билетной будке. Я с трудом понимала Светкину страсть к шмоткам с дешёвых барахолок, а моя маленькая сестричка, как истинный романтик, всегда отвечала: «Я – свободный художник».
Чем дольше я смотрела, как с потухшим взором Светка сгребает в охапку вешалки с пропахшей нафталином одеждой, тем меньше я узнавала в ней сестру. Я видела её бледную тень, лишённую эмоций четырнадцатилетнюю куклу в узких джинсах и рубашке в голубую клеточку. Копию. Ничего настоящего! Моя Светка тщательно осматривала бы каждую вещь и с фырканьем вешала бы на место то, что показалось ей недостойным творческого человека.