Короче говоря, мне нужен не только артефакт, но и такие свитки для записи Кода смертной жизни, причём чистые, и чем больше, тем лучше. Многих мы потеряли после ядерного взрыва в Калийском дне, и я собирался воскресить всех — не сразу, так постепенно.
И, наконец, в-третьих — Чистилище. Неизвестно, как туда попасть, не умерев от Глашатая Бездны. Ответ на этот вопрос может найтись в Преисподней. Пробиться туда — еще одна головная боль, и другого способа, кроме уже испытанного, я не видел. Флейгрею и Неге нужно найти еще одного грешника, продавшего демонам душу.
От предстоящих задач затрещала голова. Каждая из них на грани невыполнимости, и все они жизненно важны, а мне не разорваться. Тем более нужно уложиться в год-полтора, не больше, иначе наше сознание сорвется, тела в реале погибнут, а мы застрянем в этом кошмаре навсегда — или до смерти.
Остается надеяться на помощь друзей и примкнувшего к нам соло-приключенца Дэки. Мне и без того было горько из-за потери Деспота, но к душевным терзаниям прибавилось и то, что его некем заменить. Такого соратника, способного в одиночку противостоять армии, еще поискать…
Спящие рассказали, что произошло, пока меня не было. В детали не вдавались из-за недостатка времени, но главное, что я выяснил: на Кхаринзу напал Беборакс, Глашатай Бездны, и именно благодаря моему соратнику уцелели остальные, включая стражей. Что случилось с демоном после его смерти — загадка. Спящие не видели его присутствия в Дисгардиуме, и была надежда, что на Деспота не распространились правила старой игровой механики и его перенесло в Чистилище. Думать о том, что он развоплощен навсегда, не хотелось.
На прощание Бегемот предупредил, что мне нужно очень аккуратно использовать способности, подаренные Спящими. Да, они не требуют маны и работают либо по откату, либо от возмездия, ресурса, который я не могу генерировать сам, но который аккумулируется, когда я получаю урон — в том, что без могущественных врагов я, инициал Спящих и их предвестник, не добился бы ничего, виделась определенная ирония… В общем, мои божественные навыки не требуют маны, но они сплетены под старую ткань мироздания. Как они будут работать в мире, переформатированном Бездной, пока неясно.
Больше всего меня беспокоили сбои в работе Глубинной телепортации. Левиафан сказал, что так и будет продолжаться до тех пор, пока не стабилизируется мир, после чего он сможет наладить переход между Дисгардиумом и Глубиной. Однако во время настройки мы с друзьями не сможем телепортироваться по миру.
Ладно, как говорил дядя Ник, война план покажет. Поднявшись, я вышел из храма. Он был воздвигнут на руинах Ушедших, которые напоминали пирамиду со срезанной верхушкой. Работяги не осмелились трогать древние каменные блоки, лишь уложили поверх плиты-ступени лестницы. Потом вокруг храма Бегемота дворфы-строители во главе со своим бригадиром Райдохельмом поставили замок, и храм оказался в центре его внутреннего двора — окруженный садом, высаженным Трикси, с красивыми фонтанами и аллеями с беседками.
Спускаясь по лестнице, я глядел себе под ноги, все еще погруженный в свои мысли настолько, что даже не использовал Полет, а когда поднял голову, увидел, что весь двор забит разумными.
Друзья стояли далеко в толпе, но взгляд сразу притянули их родные лица. Ирита, Тисса и Краулер — вот и все, кто пришел в Дис из настоящего мира. Чуть в сторонке от них стоял мощный мужчина, полностью закованный в латные доспехи, — соло-приключенец Дэка. Рядом с ним я заметил своих стражей — Флейгрея, Негу, Анфа и Рипту. Сатир и суккуба выглядели неважно. Видимо, алкоголь на острове закончился, а нового не завезли. Странно, но Патрика О’Грейди, их закадычного товарища, с ними не было.
Кивнув, я оглядел остальных. Угрюмые и застывшие в немом оскале лица-морды кобольдов, троггов, орков, троллей, огров… Отдельной группой кучковались люди, эльфы, гномы и дворфы — немногие оставшиеся с нами торговцы и учителя ремесел. В тени огромного дынно-яблоневого дерева тесно прижимались друг к другу богатыри из деревни Джири. Среди них мой учитель по безоружному бою, легендарный мастер Ояма, который, как сказал Бегемот, покидал Кхаринзу, чтобы перевезти сюда односельчан.
Недалеко от них толпа была наиболее беспокойной — там гомонили чумазые детишки разных рас и возрастов.