Не слишком углубляясь в детали, мы можем просто заметить, что Первое послание к Тимофею и Первое послание Петра содержат аналогичные вероисповедные формулы, говорящие об Иисусе как о "праведнике за неправедных… воскрешенном духом" (1 Тим 3:16,1 Петр 3:18); что Послание к Евреям, хотя и использует совершенно иную образную систему, заканчивается благословением, в котором призывается "Бог мира, воздвигший из мертвых… Господа нашего Иисуса" (Евр 13:20); что Послание Иакова, несмотря на его не вполне выраженный христианский характер, тем не менее исповедует Иисуса как "Иисуса Христа нашего Господа славы" (Иак 2:1); что смысловым центром Первого послания Иоанна служит "свидетельство… что Бог даровал нам жизнь вечную, и сия жизнь в Сыне Его" (1 Ин 5:11); что апокалипсис Иоанна развертывается из видения — "стоял Агнец как бы закланный" (Откр 5:6).
Короче говоря, если о чем‑то можно сказать, что оно проходит золотой нитью через все писания Нового Завета, так это об убеждении, что Бог воскресил Иисуса из мертвых. Заметим в скобках, что ни один из рассмотренных здесь материалов не дает сколько‑нибудь надежного основания становиться на ту скорее редукционистскую точку зрения, будто утверждение о воскресении было просто способом подтверждения того, что память Иисуса и Его учение никогда не умрут. В самом сердце этой составляющей фундаментального единства находится утверждение о том, что нечто случилось с Иисусом, а не просто с Его учениками, вера в то, что Бог именно прославил Иисуса, а не просто сделал праведным их следование за Ним, что Бог теперь имеет дело с ними "через" Иисуса, а не только "ради Него". Это подводит нас ко второй составляющей фундаментального единства.
б) Пятидесятница. Христианство имеет в себе две фундаментальные побудительные силы: первая — христологическая, вторая — пневматологическая, то есть убеждение, что Бог дал Духа Своего новым, более полным путем, чтобы Он был метой народу Его, эсхатологическому народу Божьему, народу Божьему конца времен, нового века.
Как с Пасхой, так и с Пятидесятницей. Здесь, как и там, вам пришлось бы хорошо постараться, чтобы в результате исторического анализа не прийти к заключению, что движение, которому предстояло быть названным христианством, с самого начала характеризовалось осознанием того, что оно было въяве осенено Божьим Духом. Именно этим отличались последователи Иисуса от последователей Иоанна Крестителя — тем, что Иоанн крестил водою, а Иисус — Духом Святым. Это противопоставление приводится в начале всех Евангелий (Мк 1:8 и т. д.), а Лука идет и дальше и использует его в описании самого события пятидесятницы и в первом решительном прорыве к язычникам (Деян 1:5; 11:16).
Что касается самого описания пятидесятницы (Деян 2), то любое критическое научное изучение его признает, что оно как минимум хранит память о первом массовом экстазе или харизматическом опыте, испытанном первыми учениками. А если подойти к рассказу Луки со всей серьезностью, то самой ранней интерпретацией этого опыта было то, что Дух излился тогда во всей эсхатологической полноте — полной мерой, полной широтой: "И будет в последние дни… излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши…" (Деян 2:17). Вопреки некоторым ученым изысканиям по этому вопросу нигде не было заявлено иного времени или иного места рождения христианской церкви[733]. Опыт пятидесятницы в Иерусалиме положил начало новому веку Божьего Духа, обновленному завету, договору, ратифицированному смертью Христа.