Среди астрономов чешуйчатой расы долгое время велись оживлённые споры касательно формы луны, прежде чем современные достижения в геометрии не установили её очевидную, — и относительную, ибо на самом деле толщина её тоже была приличной — плоскость.
До сих пор великий астероид совершал равномерное вращение на орбите, повинуясь строгому математическому принципу. Когда чешуйчатые обнаружили данный момент, среди них стали вестись оживлённые споры относительно причины такой удивительной арифмитической стройности.
Некоторые говорили, что в этом проявляла себя рука незримого, великого и верховного творца всего мироздания; другие предполагали Великий порядок, о котором говорил Вури.
Третьи же разумно утверждали, что в этом не было совершенно ничего удивительного; что это была простая случайность, из тех, которые сделали диаметр усреднённого древесного листочка, помноженный на N и разделённый на N, равным диаметру усреднённого дерева и не более того. Жизнь переполняют всевозможные числовые совпадения. Не стоит искать в этом некий план или высшую волю.
Иначе можно свихнуться.
Впрочем, сегодня дебатам на эту тему предстояло прекратиться.
Как и вообще любым дебатам.
Сегодня астрономы, которые пристально разглядывали звёздное небо, заметили, что на разных краях поверхности луны стали происходить едва заметные, но в космических масштабах монументальные вспышки.
Драконы удивились.
Ещё сильнее сделалось их удивление, когда сам образ луны немного сузился. А вернее сказать накренился.
Драконы немедленно взяли кисточки и стали вести расчёты.
Затем опять.
И опять.
Каждую минуту сверялись они с показаниями телескопа и чувствовали всё более сильный трепет.
Идеальная траектория луны действительно была нарушена.
Теперь она неумолимо и стремительно… грубо говоря падала.
Прямо на землю.
Прямо на них…
Глава 85
Небо
В самом начале великой войны среди человеческой цивилизации действовал строгий запрет на изготовление атомно-магических боеголовок. С течением времени, однако, ограничения в данном отношении постепенно снимались, и вскоре последние стали создавать в промышленных масштабах. Разумеется, за каждой боеголовкой велась пристальная слежка, однако уследить за всеми было невозможно — особенно перед лицом ужасных созданий, для которых стен как будто и не было совсем.
Некоторые боеголовки исчезли.
Некоторые демонам удалось остановить и заполучить в свои лапы.
Правда использовать их они были не в состоянии. На каждой боеголовке действовала сложная защитная система. Для её активации требовался особенный код, взломать который было невозможно.
Если, разумеется, не можешь проникнуть в голову человека, который его придумал…
— 8.1.4.2.1.4.1… — один за другим перепончатые пальцы вводили цифры. — 8.2.3.4.4.1…
И всё.
Спящий нажал на красную кнопку, шагнул назад и посмотрел на огромную стальную глыбу в два раза выше его собственного роста. На маленьком экранчике появилось время, обратный отсчёт: двадцать минут. Спящий торопливо накинул капюшон и стал подниматься по деревянной лестнице на поверхность.
Выбравшись возле старого дерева, он мимолётно посмотрел на отдалённый город, который простирался снизу на равнине, и вытянул руку. В его пальцах появился красный воздушный шарик. Спящий схватился за него и стал медленно подниматься в небесную высь…
В это же время аналогичные взрывные устройства — больше дюжины — разместили в разных краях мира кроликов следуя сложной математической системе таким образом, чтобы взрыв неминуемо привёл к изменению орбиты последнего и стремительному падению великого астероида.
В таких делах требовалась необычайная математическая точность.
Благо, Спящие хорошо разбирались в математики…
В это самое время в Мире Драконов тоже происходили грандиозные события.
Посреди великого зелёного плато, возле гигантского дерева, диаметр которого превосходил сотни метров, а высота — километры, парили в небесах два дракона. Один них был совсем небольшим. Его синие чешуйки переливались золотистым светом, а в глазах сияла непоколебимая решимость.
Другой, прямо напротив, был намного больше. У него был длинный как у рыбы хвост. Тело его было красным, а глаза сияли словно две маленькие рубиновые звёздочки посреди непроглядного чёрного неба. Странное безумие читалось на его морде. И несмотря на это тон его был необычайно нежным, голос — плавным, приятным, добрым.