— Изучи, — книга упала Люфиру на колени. — Этот труд должен внести некоторую ясность в ту ерунду, что ты лепечешь каждый раз, когда заставляешь мирно плавающих духов подчиниться, и в те письмена, которые ты якобы видел в мире живых.
— Зачем вы делаете это? — лучник приоткрыл книгу и зашелестел страницами, наспех просматривая содержимое.
— Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что прочтешь в том подземном городе. Быть может, тогда я проявлю большую снисходительность и не стану доводить твое тело до полного изнеможения.
— Изнеможения? — Люфир посмотрел на свою руку, худую и слабую, и перевел взгляд на застывшего над ним Мориуса.
— Ты все поймешь. В свое время, — мужчина зло усмехнулся.
— Разве вы сами не можете, э…, — юноша замялся, пытаясь подобрать подходящее слово, — пойти на ту сторону и посмотреть? Или спросить у духа вашего сына?
— Балбес. Ты же совсем ничего не знаешь о взаимодействии твоего мира и Моря Теней. У меня нет желания нянчиться с тобой. Заканчивай с книгой и выметайся отсюда. Твои вопросы — не моя забота.
Понимая, что его присутствию не рады, и не зная, чем обернется для него путешествие в Море Теней в реальности, Люфир отогнал переполняющие его мысли о белой башне, духе с разноцветными глазами, и углубился в изучение и толкование начертанных в книге знаков. Каблуки удаляющегося Мориуса наполнили комнаты звоном, смешавшись с шепотом страниц и шумом океана, норовящего пробраться внутрь башни.
Глава 3. Искренность и притворство
Удушливое отчаяние пыталось забраться внутрь головы, прожигая кости и набирая полные слез глаза. Настой дурман-корня лишь немного уменьшил боль от прижавшегося ко лбу клейма. Сжав зубы, Оника думала об Ассамблее, предотвращенной войне с Республикой и все еще живом Кристаре — о том, ради чего она должна была стойко сносить муки и унижение, сдерживая разъедающую душу ярость.
В Зале Собраний солнечный свет, преломленный плетением занавесей на высоких окнах-арках, падал на фигурные спинки стульев, большая часть из которых пустовала. На внеочередной совет были приглашены лишь Первый советник и Зоревар, вальяжно раскинувшийся на стуле и качающийся на задних ножках. Преисполненный чувством собственного достоинства в той же мере, что и недовольством, Ульен стоял у кресла Всевидящей Матери, дожидаясь прихода госпожи.
Двери зала распахнулись, и стул Зоревара с грохотом опустился на все четыре ножки, а сам церковник вскочил, приветствуя Всевидящую Мать, шествовавшую в сопровождении Чистого караула. Складки платья, струившегося по фигуре Арноры, так сверкали в золотых лучах, что больно было смотреть.
— При всем моем уважении, госпожа Арнора, я определенно не понимаю, к чему это собрание, — проскрипел Ульен, как только Всевидящая Мать заняла свое место. Арнора ожидала, что Первый советник так скажет, и лишь устало вздохнула, подперев подбородок ладонью.
Зоревар давно подметил прибавившиеся морщины на светлом лице Всевидящей Матери, но сегодня они были особенно глубоки, тая в себе груз не покидающих женщину сомнений и тревог.
— Почему вы тратите свое время и силы на размышления о простой служанке? Выгоните девку из дворца и забудьте — мой вам совет, — Ульен с важным видом оправил манжеты.
— Кристар более чем настойчиво просил позволить девушке остаться во дворце, — Арнора потянулась к блюду и сорвала с гроны толстую виноградину.
Женщина была бы рада не оказаться в столь щекотливой ситуации. Ей требовался совет Ульена, как ментального мастера и Первого советника, а Зоревар был вызван как хороший друг Кристара, способный помочь принять решение, исключающее появление напряженности между Всевидящей Матерью и ее воспитанником.
— Это немыслимо, моя госпожа, магам не место во дворце! Вы не должны потакать всем прихотям мальчишки, тем более столь безрассудным!
— Прихотям мальчишки? — нахмурив стрелы бровей, Арнора подняла взгляд на Ульена.
«И грянул гром», — усмехнувшись, подумал Зоревар. Церковник не переставал удивляться самонадеянности Ульена, не хуже него знающего нрав Всевидящей Матери. Когда речь заходила о дочерях или Кристаре, одно неосторожное слово могло пробудить в Арноре неистовство урагана.
— Ты говоришь о моем воспитаннике, Ульен. Будь добр, следи за своим языком.
— Моя госпожа, если вы позволите, — тихо начал Зоревар и, получив добро, продолжил живее, — девушка, Рони, уже дважды оказала всем нам неоценимую услугу, защитив господина Кристара, когда тому угрожала опасность. Это нельзя оставить без внимания.
— Конечно же, он будет поддерживать вашего воспитанника, госпожа Арнора! — возмутился Ульен. — Всем известно, что Зоревар проводит в его обществе куда больше времени, чем того требует его обучение. И ни для кого не секрет, что этот церковник уделяет слишком много внимания служанкам!
— Я не собираюсь слушать эту грязь, Ульен. Зоревар прав, я не могу просто взять и выгнать девушку за то, что она оказалась магом. Церковь отстаивает справедливость и благочестие. Я не могу нарушить наши каноны.
— Дайте ей денег! Надел земли где-нибудь подальше от Берилона, — Зоревар заметил капли пота, сверкнувшие на макушке старика.
— Или же мы вернемся к тому, — продолжил церковник, — что нам по-прежнему не хватает слуг. Ульен отсеивает большую часть кандидатов, такими темпами зиму мы встретим в холодных постелях с сырым мясом на ужин. Рони же проявила себя как старательный и исполнительный человек. Позвольте ей остаться. Это будет жест милосердия и снисхождения, кроме того, разве маги не должны посвящать свою жизнь служению Церкви? Тем более, способности Рони невероятно малы.
— С чего ты это взял? Только открыв способности, девушка в одиночку справилась с появившимся чудищем, создав копья изо льда. Для этого требуется незаурядный талант.
— Или же сильный испуг и желание выжить. В истории полно случаев, когда маг открывал силу в момент опасности, и никогда больше не достигал высоты, взятой в самом начале. А что лучше может свидетельствовать о невеликих способностях Рони, как то, что господин Первый советник не смог почувствовать готовую вот-вот проснуться силу? Хотя меня посещала мысль, что годы берут свое и все такое, — церковник удовлетворенно улыбнулся, заметив злость на лице ментального мага.
— Что ты скажешь на это, Ульен?
— Я могу подтвердить, что силы девчонки незначительны. Я не обнаружил в ней и намека на способность укрощать стихию.
— Возможно, все дело в том же страхе, — Зоревар продолжал плести паутину из мыслей и идей. — Девочка до ужаса боится магии. Ее родители были убиты укротителем стихии. Ее сила слаба, а страх не позволит и помыслить об укрощении воды. Я думаю, что она может остаться во дворце, как и просил Кристар. При условии, что она ни при каких обстоятельствах не прибегнет к магии. Иначе ей здесь не место. Тогда, если мои ожидания не оправдаются, Кристар не сможет оспорить вашего решения выгнать девушку. А господин Первый советник, время от времени, может беседовать с Рони, чтобы убедиться в ее благонадежности.
— Неслыханно, это просто неслыханно! Госпожа Арнора, вы должны приказать выпроводить мага за стены дворца! Оставлять ее здесь — это безрассудство! Ваша привязанность к господину Кристару мешает вам трезво оценивать ситуацию, и, кажется, вы забываете о…, — Ульен глянул на довольного Зоревара. При церковнике старику не стоило поднимать вопрос об истинном положении Кристара при дворе.
— Мне нужны твои советы, Ульен, а не указы, — Арнора поднялась со стула, всем видом показывая, что решение уже принято. — Когда девочка воспользуется своей силой, ее пребывание во дворце закончится. Она одна из прачек, верно? Уберите ее подальше от воды. Раз ты за нее вступаешься, Зоревар, сам этим и займись. Пусть она будет где-нибудь на виду.
— Моя госпожа, я смею настаивать на…
— Достаточно, Ульен. Зоревар, ты можешь идти. Позови капитана стражи и Третьего советника, необходимо обсудить появления неизвестных существ в Огнедоле и во дворце, в частности.