Юноша с трудом смог заставить себя отправиться на тренировку с Зореваром, а после спешил вернуться к себе, чтобы поскорее встретиться с девушкой, открывшей для него дверь в совершенно иной мир.
Когда Оника вошла в покои, по обычаю неся блюдо с завтраком, она сразу заметила прибранную постель и царящий в комнате порядок. На ее удивленный взгляд Кристар только пожал плечами.
— Меня и без того распирает смущение, что тебе пришлось все это время убирать за мной, — произнес он, после того, как попросил сестру разделить с ним завтрак. — Так что теперь я и сам справлюсь с тем, что полагается делать горничной, когда никто не видит. Святые небеса, все это время ты возилась со стиркой, потом стала горничной, только чтобы быть рядом.
— Поверь, я видела вещи и похуже, чем ночной горшок господина Шарафа, — Оника рассмеялась, смахивая с губ крошки песочного печенья.
— А я ведь до сих пор не знаю, чем ты занималась все это время. До того, как попала во дворец.
— Сидела с книжками и училась укрощению стихии. Из меня готовили боевого мага, а жизнь в обеспеченной семье давала достаточно времени для обучения.
— И никакой помощи проезжим торговцам и всего вытекающего?
— Никакой, — смущение на лице брата развеселило Онику. — Я провела всю жизнь в крошечной деревушке далеко на юг от Берилона, Этварка и крупных торговых трактов. Хороший дом, со старинной мебелью, мохнатыми коврами и картинами во всю стену.
— Хотел бы я увидеть все это, — Кристар в задумчивости качал чашей со сладким вином, наблюдая, как по стенкам бокала сползают кровавые завесы.
— Если ты пожелаешь, я покажу тебе куда больше, — Оника не стала продолжать, видя, что брат погрузился в себя. Выглянувшее из-за серого полотна солнце золотило шторы, роняя на постель широкий луч света.
— Значит, наши родители все эти годы были живы. Даже не верится. Я всегда считал их погибшими, и тебе придется потратить не один час на рассказы о них, чтобы я сумел принять мысль, что они реальны.
— Здесь я тебе мало чем смогу помочь. В этом мы не так уж с тобой и отличаемся. С самого рождения меня растила семья матери. Отца я встретила меньше года назад, а мать для меня существовала только на портретах в доме. Так же, как и ты, я понятия не имела, что где-то в мире живет мой родной брат. Это все запутанная и долгая история, которую я тебе как-то обязательно расскажу.
— Я запомню это твое обещание.
Когда Кристар вернулся к завтраку, наступил черед Оники отложить трапезу, старательно собираясь с мыслями. Девушка смотрела по сторонам, стараясь представить, каково оно, прожить девятнадцать лет в окружении церковников и благородных особ, всех, как один, кажущихся крошечными букашками под сводами грандиозного дворца Всевидящей Матери.
— Мне давно стоило извиниться. Хотя говорить «давно» о событиях нескольких дней слишком громко, но у меня особые взаимоотношения со временем, — Кристар поднял на сестру недоумевающий взгляд. — Если бы ты не пристал со своими признаниями, я бы и дальше все скрывала, пока не стало бы совсем плохо. Я не подумала о твоих чувствах, о том, как ты воспримешь мое внимание, и в итоге загнала тебя в угол.
— Все в порядке. Конечно, вышло немного неловко, но я не таю обиды. Почти, — на лице Кристара появилась лукавая ухмылка. — Так что я не постыжусь воспользоваться своим положением, чтобы на правах брата отгонять от тебя воздыхателей.
Оника рассмеялась, и смех ее родился не столько из слов брата, сколько из откликнувшихся на них мыслей. Кристар помрачнел, и печенье в его пальцах рассыпалось дождем крошек.
— Мне стоит расценивать это так, что я опоздал со своим скромным желанием?
— Нет, нет, что ты, я бы с интересом понаблюдала, как ты будешь «отгонять воздыхателей».
Печенье давно кончилось, а Кристар продолжал сидеть, подперев голову руками и хмуро глядя на лицо сестры. Теперь он почти чувствовал боль от раны на щеке Оники, будто от собственной, и не мог спокойно сносить это.
— Я сегодня же позабочусь о том, чтобы Леция покинула дворец. Не желаю даже терпеть мысль о том, что она спокойно продолжает жить при дворе после своего гадкого поступка.
— Успокойся, герой-защитник, и не глупи. Благородному господину не подобает так яро защищать простую горничную. Тем более, это ерунда не стоящая и толики беспокойства. Я избавлюсь от пореза и от шрама на лбу, как только покину дворец.
— Избавишься?
— Именно. Ты и я — мы не просто укротители стихии. Маги нашего рода всегда отличались особыми талантами. Ты все поймешь в свое время. Давай-ка я лучше объясню на примере.
Оника взяла столовый нож и попросила Кристара протянуть руку. Придвинув ближе графин с водой, она порезала свою ладонь, и вода окрасилась красными клубами.
— Не шуми. Смотри и слушай. Я покажу тебе одно из своих особых умений, — порозовевшее содержимое графина выпрыгнуло из сосуда и, коснувшись пореза на руке, за считанные секунды затянуло рану, вызвав бурю восторга в глазах Кристара. — Теперь твой черед. Не бойся. Я могу залечить любые раны человека одной со мной крови. Чем ближе родство, тем быстрее происходит заживление.
Кристар прикусил губу, пока на предплечье расползалась глубокая и длинная рана, наполняющаяся кровью и изливающая ее через край. Парящее в воздухе водяное облако подхватило алые капли и накрыло порез. Боль зашевелилась и стала стихать, кожа стянулась и выровнялась, будто никогда и не была повреждена.
— Невероятно! Я изучил почти все труды об укротителях стихий, что были в библиотеке, и ни в одном из них не было и упоминания о маге, кроме Проклятого, имевшего дар исцелять.
— Кстати, о библиотеке, — Оника невзначай перевела тему. — Мне пора воспользоваться дозволенным временем и продолжить изучение трактатов о ползающих и летающих насекомообразных существах.
— Хорошо, иди. А чуть позже я и сам поищу. Все же я лучше ориентируюсь среди дворцовых книг. Только скажи, что ты уже просмотрела.
— Собрался помочь мне?
— Почему бы и нет? Я не сомневаюсь в том, что ты рассказала, но когда я воочию увижу жука, паразитирующего в моем теле, у меня будет не только вера, но и неоспоримое доказательство.
Кристар нуждался в нем куда сильнее, чем думал сам. Юноша просто пытался окончательно не лишиться рассудка, представая перед полкАми подозрений, стоило ему выйти из покоев. Теперь его телохранители больше походили на надзирателей, а дышащий роскошью дворец — на хитроумную темницу.
И хоть сосредоточием обмана была воспитавшая его Арнора, Кристара не столько беспокоили ежедневные обеды за одним столом со Всевидящей Матерью, сколько встречи с Зореваром. Юноша всегда считал церковника верным другом, но едва справлялся с обуревающими его сердце сомнениями.
— Да что с тобой такое? Где ты витаешь? — спрашивал Зоревар, когда Кристар пропускал выпад за выпадом.
— Раньше ты поддавался лучше, — смеясь, отвечал юноша.
«Он тоже следил за мной все эти годы? Неужели он все знал? Тогда бы он ни за что не позволил магу находиться во дворце. Но он всегда был против моего общения с Рони. Нет, Зоревар бы не стал мне лгать».
Дни пролетали каплями тающего снега, сверкая в лучах потеплевшего солнца и расправляя крылья просыпающихся от зимнего сна птиц. Служанки с нетерпением ждали поры, когда заигрывания отогревшихся мужчин польются под звон вешних ручьев. Первая оттепель родила мечты о близящейся весне, давая короткую передышку от морозов, вгрызавшихся в стрехи домов и носы прохожих.
Кристар стоял у окна и взглядом ловил летящие вниз капли, когда Оника пожаловала с ужином. Порез на щеке зарубцевался, оставшись блестящей бугорчатой полоской. Хоть Кристар и ждал иного, его встречи с сестрой стали короче и немногословнее. Юноша и сам не понял, как стал молчаливее, с головой погрузившись в исследования. Количество непроверенных шкафов таяло, а вместе с ним и надежда отыскать ответы. Погоня за заветной книгой, содержащей информацию о карликовом жуке Данмиру, завладела Кристаром.