Вся жизнь, прошлая и будущая, умещалась теперь на острие меча. Дакиец был искусным воином. Я с трудом отбивался – меня спасали мои ноги – очень быстро перемещался. Мне в какой-то момент даже показалось, что дакиец решил сыграть в свою игру. Что его связывало с данным мне словом? Ничего! Зато в случае победы он бы снискал аплодисменты, удовлетворил месть за унижения, что пришлись бы на его долю. Дакиец поверил мне? Наверняка, тот вариант, что я не сдержу слова, тоже прокрутился в его мозгу. Да и сам бой…любая случайность могла стать для любого их нас последней.
Бой! Он чем-то похож на процесс интимной близости. В нём есть некая тайна, в круговороте телодвижений, ударов, запахов. Взгляды, незримый шёпот мыслей, или выцеженных, скупых слов. Ты чувствуешь настроение, скрытые пружинки заготовок, как ударить и куда…ты угадываешь скрытые фантазии, желания, но… в какой-то момент, мир исчезает, и ты становишься единым целым с ним, своим врагом…целым, чтобы лучше понять, куда направить смертельный удар…
Публика, была в восторге! Бой удался на славу. В поединке сошлись два, достаточно равных бойца – раб давил силой и ростом, я – компенсировал ловкостью.
– Убей прелюбодея! – завопил молодой, нетерпеливый патриций, – Убей его – мои собаки, сегодня голодны!
– Убей его! – залаяли зрители. Именно так лает свора собак на охоте повторяя гавканье вожака. Я отчаянно отбивался – силы таяли. Пришлось проявить всю ловкость и сноровку –смертельное остриё дака пело мне похоронную песню. Но… момент настал.
– Римлянин, – едва слышно выцедил дакиец и притворно обнажил левый бок. Я ударил его по щиту – не удержавший равновесие воин рухнул назем. Нелепо взмахнув мечом, по которому я не замедлил ударить – тот вылетел из его руки, и соперник оказался в моей власти. Да, я воспользовался его оплошностью, подлетел и приставил свой гладиус к его груди.
Крик вырвался из двух десятков глоток смотревших. Зрители онемели. Раб был активен, и до этого времени, яростно теснил меня. Казалось ещё немного, и он раскрошит меня на десятки частей! И то, что я уворачивался, это было лишь делом времени.
Все встали и зааплодировали. Это были римляне! Даже здесь, они праздновали победу над варварами! Да, им понравилась победа! Но мы дрались достаточно долго. Яростно. Победа казалась заслуженной. Мой меч был у самого горла раба.
– Даруем ему смерть или жизнь? – самодовольно, привыкший раздавать команды воскликнул Хрюм и, выбросив вперёд руку в патриотическом задоре, выкрикнул:
– Смерть врагам Рима!
И всё это стадо последовало за своим бараном. Римляне выбросили кулаки вперёд – приговаривая раба к смерти. Гости жаждали крови! Крови! И ещё раз крови!!!
Я взглянул в глаза раба – и в них прочитал обречённость. Наша тайна-соглашение могла умереть вместе с его смертью.
Я медлил.
Продолжение следует