– Угощаете меня? – с этими словами Квинтус вальяжно и нагло подошёл к столу, взял куриную ножку и откусил кусок, смачно крякнув и, тут же сплюнул её на пол.
– Ты что делаешь?!!! – возмутился изумлённый Хрюм, – как ты себя ведёшь?
– Мясо, не прожаренное! – рявкнул утвердительно Квинтус, – ты что отравить своих гостей решил? Чтобы потом с очка не слезали?
Хрюм не ожидавший такого поворота событий, сник и растерянно стал оглядываться.
Но тут один из патрициев, видимо, пришедший в себя раньше всех, встал, и на его лицо приняло торжественное выражение.
– Ты знаешь, для чего ты сюда был позван?
– Конечно! – вальяжно ответил Квинтус, в так не нравившейся мне панибратской манере, – обсудить, надо ли нападать на Парфию ли нет! Шучу, конечно! Но вопрос, наверное, серьёзный, раз позвали…и позвала женщина!!!
С этими словами Квинтус вынул свиток, и резко бросил им в гостя. Тот от неожиданности отшатнулся, будто в него кинули копьё!
«Уважаемый, сегодня я имею честь, пригласить Вас на потрясающее действо. На знаменитое действо, из поэмы знаменитого Гомера где главными героями будут выступать я и ты!».
Слова не вычеркнешь из письма, отправленном Квинтусу. И оно могло значит только одно – это ловушка для дураков!
Страшно любопытство наше. Порой, мужской пытливый ум, пытающийся проникнуть в неизведанное навлекает на себя погибель. Так было и в этот раз.
– Это было испытание! – бросил патриций небрежно, – вы были приглашены для совершенно иного действа. Торжественного и тайного! Дело в том, – объявил патриций, – мы состоим в могущественном клане. Но чтобы вступить в него, ты должен пройти суровое испытание!
– Да? – с любопытством вопросил Квинтус.
– Дело в том, что каждый из нас играл в действе, где Одиссей избивает наглых женихов. Пройдя действо и потешив всех нас, ты, легионер, займёшь почётное место за нашим столом! Ты станешь, одним из нас! Самых лучших, самых уважаемых людей в Империи! Но ты сам, наверное, знаешь, что ничто не даётся даром.
Искушение….
Квинтус пытливо смотрел на патриция.
– Ты готов? Или ты, как побитая собака сейчас отправишься вон из этого гостеприимного дома, – воскликнул пришедший в себя Хрюм.
– И для этого ты выбрал такой странный вид приглашения? – Квинтус, был явно несколько недоволен той ситуацией, в которую его поставил хозяин дома.
– Это было твоим первым…испытанием, – выкрутился Хрюм, – нам было интересно, как ты выкрутишься из щекотливой ситуации!
– Ты, никогда не бравший меча, считаешь, что у легионера есть чувство страха? – несколько агрессивно спросил Квинтус, его рука, почти рефлексивно легла на рукоятку меча – Да за кого ты меня принимаешь?
Эта агрессивная манера говорить у Квинтуса, когда он мог обернуть любое действие в свою пользу меня всегда раздражала и вызывала некоторую зависть.
Публика, собравшаяся у хозяина, почувствовала эту, незримую угрозу. Да, он был один. Но я видел, как напряглись лица стоявших в охране рабов, как сжались их руки на мечах в готовности броситься на помощь господину. На какой-то момент, в зале чувствовалось только раскалённое, как на жарком солнце железо, напряжение. Слышно было даже дыхание десятков лёгких. По тёмным закоулкам нашего подсознания бродят наши страхи. Страх быть брошенным, страх потери любви. Самый большой страх – это возможность смерти, когда совсем её даже на горизонте не предполагалось. Тогда, именно тогда, человек проявляется во всей своей сути: или принимает бой, пусть и неравный, сопротивляясь воле судьбы, протестуя, или покоряется.
Покоряется воле обстоятельств, воле других, лишь об одном моля, чтобы его помиловали. Или не слишком сильно наказали. Речь не о нём. Речь о первом, который нажав на некие кнопочки, высвобождает наших внутренних демонов. И уже он преображается, и ведёт себя совершенно иначе. Как будто кто-то переключил его, переведя на другой уровень понимания жизни, сделав более жизнеспособным быстрым, жестоким и решительным. Как ни странно, другие также чувствуют, что выпустили некого демона, и страх проникает в них, вне зависимости от количества, настолько страшен этот вырвавшийся наружу Демон. Именно демон!