Он вспоминал, как Лилечка его не защитила и он попал в тюрьму, и это болью отозвалось в сердце, он вспоминал свои детские впечатления какого-то несоответствия тому, что происходило в его семье, и он стыдился простоты своей жизни в прошлом и начинал понимать причины своего постепенного опускания, невозможности выбраться наверх, когда никто вокруг не мог дать ему пример другой жизни, и вот сейчас тот человек, который непроизвольно опустил его на другой по сравнению со своим уровень, отказавшись от матери, который потом был причиной его ревности и ненависти из-за всей этой истории с покушением, и он, Сергей, который в глубине души чувствовал себя другим человеком, он ударил ножом этого человека, – все это вместе сразу откуда-то из самой глубины души вдруг вышло на поверхность. Казалось, что оно было забыто, но все это вдруг ожило так, что в первую минуту Сергей растерялся и почувствовал реально, что то, о чем он мечтал маленьким, чтобы их с мамой жизнь вдруг изменилась, чтобы они жили в другой квартире, чтобы рядом были другие люди, – все это, оказывается, было возможно, но все это у него отнял человек, который называет себя его отцом, и Сергей ненавидел его сейчас гораздо больше, чем, когда в беспамятстве бросился на него с ножом.
Он сидел опустив голову, ничего не говоря, не зная, что говорить, не зная как жить дальше. Лилечка молча сидела напротив, сжав руками голову, понимая, что творится сейчас в душе Сергея, чувствуя, как ему плохо и он не в силах вымолвить ни слова. Она застыла, чувствуя какую-то безвыходность ситуации для них.
А Сергей вспоминал свои самые тяжелые времена, и всегда в нем жила уверенность, что он не свою жизнь проживает, что все в этой его жизни не устраивает, но ему не хватало чего-то, чтобы понять до конца, что нужно сделать, чтобы решиться однажды изменить ее. В эти периоды жизни ему не хватало ни сил, ни энергии, а главное понимания, как можно изменить то, что идет своим чередом.
Он также помнил, как трудно было ему выкарабкиваться со дна, где он погибал. Он менял женщин, делал усилия над собой, чтобы бросать неподходящих ему, – а это всегда трудно, хоть и кажется, что просто. Сколько раз после двух-трех месяцев вдруг оказывалось, что то, что ему казалось, все наоборот, и он опять бросал очередную женщину, пил, опускался, бомжевал, страдал от похмелья, искал работу, и, казалось, не будет никогда этому конца. Но однажды как будто прозрение на него нашло, когда он был на краю пропасти, – или жизнь, или смерть, – и он выбрал жизнь. С каким трудом ему давались эти первые шаги, когда нужно быть в форме, выглядеть прилично, делать каждый день не очень интересные вещи, – это было в тот период, когда он вернулся в бизнес Лилечки, потом встретился с ней, потом…
И вот он тут, и старые воспоминания захлестывают, опускают, ранят, разрушают внутреннее равновесие, и он не может с этим ничего поделать.
Сколько прошло времени, ни Лиля, ни Сергей не знали. Вот и сумерки пробираются в комнату, вот и Наташу надо кормить и укладывать спать, и Лилечка к ней пошла. Сергей чувствует, что хочет съесть что-нибудь. Он идет на кухню, а там Лилечка уже готовит ужин, и Наташа машет ручонками и говорит на ломаном детском языке «папа, мама, мама, папа…», и продолжает махать ручонками, и улыбается беззубым ртом. Сергей берет ее на руки, прижимает к себе и чувствует, что все его проблемы уходят, их нет вообще – есть свой дом, любимая женщина и дочка, и ничего не надо больше сейчас.
Лилечка наблюдает за Сергеем и думает: «Слава Богу». Ни словом они не обмолвились о письме Андрея Степановича, его как будто не было, а есть их семья со всеми маленькими проблемами, есть счастливая жизнь любящих друг друга людей и ощущение защищенности в своем до 19
Когда Андрей Степанович отправил письмо, первое чувство свободы и счастья постепенно стало переходить в напряженное ожидание разрешения этой серьезной для него ситуации. В конце первой недели ничего не произошло. Никто не беспокоил ни звонками, ни визитами. Ответа не было и через две, и через три недели, и тогда Андрей Степанович стал понимать, что, возможно, ответа не будет вообще. Он вспоминал первые минуты радости, и ему становилось плохо. Он представлял себе, какое впечатление это его признание могло произвести на Сергея, на Лилечку, и даже понимал, что для Лилечки, занятой Сергеем и ребенком, это известие не будет иметь такого значения, как для Сергея. А вот для него…