Притворившись оскорбленной, я взглянула на него. Парень был не очень высок, но крепко сшит. Пилотка на затылке. Небрежно одетый, с сигаретой, прилипшей к губе. Красивое лицо и великолепные голубые глаза.
– Ну так что же? – спрашивает он. Я разрешаю ему пройти и говорю:
– А о поцелуе поговорим потом, если будете себя прилично вести.
В тот день я пела только для него.
После концерта он сделал вид, что не узнает меня. Тогда я ушла с достойным и безразличным видом…
Он догнал меня на полковом дворе. Поцеловал меня при луне, взял за руки и стал говорить, говорить, говорить… Когда проиграли зорю, мы все еще были вместе.
Прощаясь, он сказал:
– Меня зовут Альбер С., я служу во второй роте. Приходи ко мне завтра в семь!
Окрыленная любовью, я возвращалась домой пешком и пела всю дорогу. Позабыв о нищете, я считала, что стою на пороге счастья, и предавалась мечтам.
Назавтра в семь часов вечера я была в казарме. Там мне сказали, что Альбер на гауптвахте.
– Что он сделал?
– Подрался в казарме. Да вы не горюйте! Этот парень хорошо знаком с тюремной камерой! Он такой драчун, что почти не выходит оттуда…
Я была потрясена.
– И его нельзя повидать хотя бы на минуту?
Вид у меня был такой просительный, что сержант, узнав во мне вчерашнюю певицу, сжалился.
– Мы приведем его сюда только для вас…
Спустя несколько минут он вошел под конвоем двух вооруженных солдат. В своем несчастье Альбер казался мне еще красивее. Не обратив на меня никакого внимания и прямо подойдя к начальнику гауптвахты, он спросил:
– Как вы полагаете, сержант, сколько мне дадут?
– Завтра узнаем. Учитывая твои прошлые «заслуги», это пахнет тремя неделями минимум.
Он сказал «а!» и только тут, повернув голову, удостоил меня своим вниманием.
– Это ты? Я не думал, что ты придешь. Чего тебе нужно?
Я ждала иного приема. Он это понял по моему изумленному виду. Его взгляд смягчился, и рука легла мне на плечо. Затем он сказал несколько ласковых слов, и я ушла утешенная.
После того как он отбыл наказание, мы встретились снова. Чтобы повидать меня, он перелезал через стену казармы. Строя планы на будущее, Альбер отводил в них место и мне.
Пришлось набраться смелости и признаться, что я вовсе не собираюсь соединить с ним свою жизнь. Это известие было принято, как я того и опасалась, очень скверно.
– Даю тебе подумать до завтра, – сказал он мне на прощание.
Он требовал невозможного. И на другой день я попыталась убедить его в этом. Он выслушал меня, затем, не говоря ни слова, взял мою голову в свои руки, пристально посмотрел прямо в глаза, наклонился ко мне, затем резко отстранился и ушел. Больше я его не видела. Он оставил меня в слезах, оплакивающей только что обретенное и тут же утерянное счастье.
Раймон Ассо (1901-1968) – французский поэт и легионер. Умер 10 октября 1968 года в возрасте 67 лет. Его последними словами были: «Я возвращаюсь к тебе, Эдит»
Три месяца спустя друзья сообщили мне о его смерти в колониях.
Этот вот дешевенький роман Раймон Ассо и использовал, когда писал «Моего легионера».
Прошло много лет. Я была уже не мисс Эдит, а Пиаф и пела в «Фоли Бельвиль», неудобном, но очень симпатичном народном театре, о превращении которого в заурядный современный кинотеатр многие из нас весьма сожалели. Морис Шевалье не даст мне солгать: именно сюда еще мальчишкой он приходил с матерью, чтобы аплодировать с галереи Майолю, Жоржель или Полон.
После концерта я выходила из театра с друзьями. В дверях ко мне подошел мужчина в кепке. Очевидно, парень из этого района. Недурно одетый, еще молодой, но рано располневший и с несколько обрюзгшим лицом. Кивнув мне и не снимая головного убора, он сказал:
– Привет!
Немного удивленная, я ответила четким «Здравствуйте, сударь». Он усмехнулся.
– «Сударь»? Ты меня не узнаешь? Бебер из колониальных…
Это был мой легионер! Оказывается, он не умер. И как же сильно отличался от того идеализированного солдата, которым мне запомнился. Пораженная, я что-то пробормотала. А он сказал:
– А ты, оказывается, кое-чего добилась! Теперь ты на коне!.. Можешь сказать, что тебе повезло…
Я не знала, что ответить, К счастью, он заметил, что отошедшие из деликатности друзья ждут меня.