Мотивом убийства не была кража, ибо у жертвы в кожаном бумажнике была довольно приличная сумма, которую убийца не тронул, как не взял и карманные золотые часы.
Второе преступление было совершено примерно тем же способом метрах в трехстах от «Сада испанского чая». Крохотная овощная лавчонка, которую держала мисс Пегги Коттс на углу Лавандер-Хилл и коротенькой Стормон-стрит, была местом встречи всех соседних служанок. Миссис Хингл тоже посещала лавочку. Она даже охотно заходила в нее, ибо мисс Коттс никогда не упускала возможности пожаловаться на тяжелую работу ради зарабатывания на кусок хлеба. Она не была скупой и всегда угощала покупательниц стаканом старого эля или горячим пуншем. Поскольку дом у нее был просторный, она сдавала комнаты нескольким холостяком. Среди них был и мистер Френсис Марвелл, продавец безделушек. Крупный и веселый человек, который никогда не отказывался от стаканчика в заднем помещении лавочки в компании дам-клиенток. Они говорили о дожде и хорошей погоде. Женская половина Лавандер-Хилла весьма ценила мистера Марвелла из-за приятной манеры рассказывать и слушать истории, постоянной готовности оказать услугу или дать добрый совет, поскольку он хорошо зарабатывал на жизнь. Кроме того, он был владельцем маленького «форда», который водил сам и использовал для поездок по кварталам предместий и соседним коммунам, где сбывал свой товар.
Маленький квадратный дворик, накрытый стеклянной крышей, располагался позади дома мисс Коттс и выходил на соседнюю боковую улицу. Амбарчик в дворике служил гаражом для автомобиля мистера Марвелла.
Не стоит упоминать, что ужасная смерть Наба Сламки была темой пересудов в задней комнате.
— В тот вечер едва не случилось двух смертей, — рассказывал мистер Марвелл. — Да, да, я вам точно говорю!
И объяснил, как его автомобиль занесло на мокрой мостовой Лавандер-Свип и бросило на тротуар, из-за чего разбилось боковое стекло.
— Настоящий ужас, — вздрогнула миссис Хингл, отпив громадный глоток пунша, чтобы справиться с волнением, поскольку она симпатизировала любезному холостяку. Пока она была самой важной персоной в кружке мисс Коттс, конечно, после мистера Марвелла, поскольку она три года работала в том же доме, где служил убитый бедняга. Она также намекнула, что они были почти женихом и невестой… и добавила, влюбленно подмигивая мистеру Марвеллу: — Если бы я согласилась…
Потом заявила, что покинула своего противного хозяина. Это вызвало восхищение остальных клиенток, таких же служанок, как и она.
Прошло восемь дней после трагического события в «Саду испанского чая». Расследование не продвинулось ни на шаг. Обычно в среду клиентки мисс Коттс не засиживались в заднем помещении, ибо в этот день мистер Марвелл уезжал. Каждую неделю он отправлялся в дальнюю таверну рядом с Барнс-Коммонс, чтобы сыграть в шахматы. В эту ночь он был в отличном настроении. Он дважды поставил мат мистеру Хаммеру, истинному чемпиону, который считался непобедимым. Чтобы отпраздновать свой успех, он угостил всю компанию специальным старым элем. И теперь на полной скорости катил по Лавандер-Хилл, ибо уже близилась полночь. Сидя за рулем, он повторял себе, что эта ночь была столь же угрюмой, как и в день убийства Наба Сламки, но не думал об этом сходстве. Даже когда ехал мимо «Сада испанского чая», темного и мирного в этот ночной час, он не испытал страха, не ощутил тоски. Нет, как и несчастный слуга мистера Дротборда, он не боялся. Надо сказать, что, как и Наб, он не был пророком. И не мечтал об ароматных поджарках, ибо между двумя партиями в шахматы он насладился сочной рыбой под белым соусом, которую обожал. Поскольку было холодно, он решил, как и Наб Сламки восемь дней назад, порадовать себя хорошим ромовым грогом, как только вернется к себе.
— Мисс Коттс, несомненно, разожгла хороший огонь в комнате. Ноги в тепле в домашних туфлях, хорошая трубка. Перед сном выпью хороший грог, — сказал он себе, заранее радуясь отдыху.
Он притормозил, поскольку мостовая была скользкой. К тому же он приближался к повороту на Стормон-стрит, который напомнил ему о небольшом инциденте прошлой недели. Однако забыл о ворчливом прохожем, который бросил ему короткое «нет», когда Марвелл спросил его, не ранен ли он. Вскоре этот незнакомец должен был сыграть главную роль в жизни коммивояжера. Бедняга Френсис Марвелл не подозревал, что ромовый грог, теплые домашние туфли и добрая трубка были так же далеки от него, как бифштекс и ромовый эль от Наба Сламки в вечер его смерти. Автомобиль приближался к Стормон-стрит, и мистер Марвелл уже видел освещенное окно его хозяйки. Но не заметил призрачный силуэт, который, покачивая головой, смотрел на светящиеся часы, стрелки которых показывали полночь. «Форд» был в нескольких метрах от поворота на боковую улицу. Будучи осторожным шофером, шофер притормозил. Он очень любил жизнь. Увы! Тщетные предосторожности! Его судьба уже была решена. Даже его ангел-хранитель не предпринял ни малейшей попытки, чтобы остановить фатальный исход, как другой ангел-хранитель предпринимал ради Наба Сламки. Автомобиль повернул и затормозил, чтобы остановиться перед дверью гаража. Мистер Марвелл вышел из автомобиля, достал ключ и вставил его в замочную скважину…
В момент гибели Сламки ничего не слышал из-за яростных порывов ветра. Не так было с мистером Марвеллом. Мертвая тишина на Стормон-стрит позволила ему расслышать легкие шаги. Ничего не опасаясь, он обернулся. Его глаза наполнились удивлением и ужасом. Был ли он готов позвать на помощь или попросту выкрикнуть имя, никто никогда этого не узнает! Мистер Френсис Марвелл мертвым рухнул на пороге приоткрытой двери гаража, как и восемь дней назад Наб Сламки лег на гравийную дорожку «Сада испанского чая».
Глава 4
Опасные обстоятельства для Булла Джонса
Инспектор Морисс отложил трубку, пригубил кружку с пивом, принесенную из ближайшей таверны, и глубоко вздохнул. Инспектор был вымотан до предела. Но, несмотря на все его усилия, допросы не привели к желательному результату. Он глянул на серое небо, затянутое тучами.
— Ничего удивительного, что у печки нет тяги, — прошептал он.
Серая, унылая комната, служившая кабинетом, была неохотно передана ему полицейским комиссаром Лавандер-Хилла. Обои свисали со стен рваными кусками, а окна заросли толстым слоем пыли. Он недовольным взглядом окинул потрепанную кушетку, засаленный паркет, древнюю ржавую чернильницу, стоявшую на белом столе. Полусонный полицейский зашел и сообщил, что наконец нашли Булла Джонса.
— Введите его, — приказал Морисс.
Дверь открылась и пропустила двух полицейских, которые шли рядом с гигантским типом с костистым лицом. На нем были наручники. Он выглядел разъяренным.