Мистер Джиллс пожал плечами.
— Я не знаю, правда, я первый удивлен этому, — пробормотал он.
— Ладно. Оставляю вас на свободе, — нехотя заявил Шип, — но буду приглядывать за вами, Джиллс. Я вас предупредил.
Понимая, что чудом избежал ареста, мистер Джиллс стал не таким воинственным и угрюмым. Задумчиво пощипывая бородку, он сдержанным тоном спросил, собираются ли полицейские начать расследование по поводу исчезнувших учеников.
Шип, с сожалением отпустивший его, усмехнулся:
— Не буду удивлен, если эти молодые люди вместе с учителем Чисбурном наелись вашей школой и вашей строгостью, мистер Джиллс, и просто купили билеты на поезд до Лондона.
Мистер Джиллс закусил губы, но сдержал гнев.
— Не забывайте, что мистер Пикеринг заметил их в четыре часа с четвертью и что они не шли в сторону вокзала. Кстати, поезд на Лондон есть в три часа пополудни, и они могли спокойно сесть на него, если собирались покинуть пансионат, — объяснил он унылым тоном.
Никто не мог возразить.
— Возвращайтесь в Джиллс-Хауз, — коротко сказал Шип, — через полчаса я буду у вас вместе с помощниками констебля.
Мистер Джиллс поклонился, а через минуту послышался стук колес отъехавшей коляски.
— Повторяю, Пикеринг, думаю, эти ребята задумали что-то, что заставляет их не возвращаться в Джиллс-Хауз.
— Но что? — возразил слуга. — И что могло заставить мистера Мелла покинуть натопленную комнату, не сказав ни слова, и выйти на холодную и дождливую улицу в фетровых домашних туфлях в момент, когда его говяжье филе покрывалось золотистой корочкой!
Шип почесал подбородок, что было признаком сильного волнения бравого констебля.
— И кто и почему ударил меня по голове? — не унимался Пикеринг.
В этот момент послышался звонок: дринг! Дринг!
— Что еще случилось? — взревел Шип. — Берегите голову, Пикеринг… я следую за вами!
Оба, однако, облегченно вздохнули, увидев в свете лампы лицо помощника констебля Виггинса.
— Какие новости, Виггинс? — спросил Шип.
Виггинс выглядел весьма смущенным и указал на кое-что на улице.
— Э-э-э, это же коляска мистера Джиллса, — сказал Шип. — Она отъехала отсюда совсем недавно. Что-то случилось с педантом?
— Вот именно, шеф, — ответил Виггинс. — Я стоял в укрытии на той стороне площади и видел, как коляска отъехала отсюда. Едва она выехала в центр площади, как стала описывать странные круги, словно возчик потерял голову. Я подумал, пьян, и подошел. Мистер Джиллс держал вожжи, но его голова тяжело свесилась на грудь. «Эй, проснитесь!» — крикнул я, но он не ответил. Я взял лошадь под уздцы и привел сюда.
Шип выскочил на улицу, чтобы увидеть раненого Джиллса, скорчившегося и неподвижно сидящего на облучке коляски.
— Посветите мне, Пикеринг! — крикнул он.
Лампа осветила лицо директора школы.
— Господи, — испуганно закричал констебль, — это совсем подозрительно! Помогите мне вынуть его из коляски, Виггинс.
Мистер Джиллс не шелохнулся, когда полицейские внесли его в дом и уложили на скамью в холле.
— Он умер! — в ужасе вскричал Пикеринг.
— Удар кинжалом в грудь… — пролепетал Шип, едва дыша.
— Но я видел, как он отъехал… и остановился посреди торговой площади, — закричал Виггинс в свою очередь, — и кроме меня, никто к коляске не подходил.
Шип яростно тряхнул головой.
— Это выше моего понимания, — проворчал он, — звоню в Лондон. Это дело для Скотленд-Ярда, а не для простого констебля Коуперхилла.
Глава 3
Тайны следующего утра
Пятнадцать школьников, один учитель и один бургомистр не исчезают, как иголки в стоге сена, и не убивают ударом кинжала человека посреди пустой торговой площади под взглядом полицейского так, чтобы никто ничего не заметил.
Констебль Шип твердил одни и те же слова, а обливающийся потом толстяк Виггинс вторил ему, как эхо:
— …под взглядом полицейского!
Виггинс повторял свой рассказ в шестой или седьмой раз:
— Я не отрывал взгляда от коляски ни на мгновение, а потом вышел Джиллс из дома мэра, и я видел вас, старший констебль Шип, когда вы прощались с ним на пороге… На торговой площади никого не было в этот момент, поскольку было холодно и влажно… Огней аптеки и коммунального дома хватало, чтобы следить за коляской. Никто, кроме Джиллса, не залезал в коляску и не вылезал из нее.
Этот разговор происходил в кабинете Шипа, просторной, но уродливой комнате с выбеленными известкой стенами, где стоял черный стол и неудобные стулья.
Сидя рядом с высокой урчащей печкой, молодой человек в темном макинтоше курил короткую коричневую трубку. Часы на стене показывали десять часов утра.
— Конечно, вчера вечером я посетил Джиллс-Хауз, — сообщил Шип. — И нашел там только кухарку и туповатого слугу. Есть лишь один учитель, кроме Чисбурна и Джиллса, который, похоже, давал уроки по всем дисциплинам, чтобы сократить число преподавателей. Этот учитель — старый молчаливый человек по имени Порлок. Он только качал головой, а когда начал понимать, что происходит, горько заявил:
«А кому я буду давать уроки, если больше нет учеников? Кто мне скажет? Быть может, вы?»
Молодой человек на мгновение отложил трубку.
— Итак, Пикеринг и мистер Мелл видели учеников Джиллс-Хауз пересекающими площадь примерно в четыре с четвертью в направлении школы. С тех пор кто-нибудь их видел?
Шип внезапно смутился.
— Весьма колючий вопрос, мистер Белл, — с колебанием ответил он, — я бы даже сказал, непонятный. Никто их не видел. Более того, никто не видел, как они пересекали площадь, кроме мистера мэра и Пикеринга, если не считать Сэма Рокки.
— Кто таков?
— Бакалейщик, ближайший сосед бургомистра, сэр… На всякий случай я пригласил его сюда. Он ждет рядом, в маленьком чайном салоне.
— Приведите его.
Виггинс вышел и почти тут же вернулся в сопровождении маленького старика, который по такому случаю надел праздничную одежду. Как только он занял место за столом констебля, как заговорил блеющим голосом, хотя ему еще не задали вопроса:
— Я невиновен, клянусь вам!
Шип рассмеялся:
— Вас никто не обвиняет, Сэмюель. Вас просят только откровенно рассказать этому джентльмену из Лондона, когда и как вы видели мальчиков из Джиллс-Хауз.
Маленький бакалейщик кивнул:
— Это было после четырех часов пополудни. Я это могу утверждать в полной уверенности, ибо каждый день в четыре часа пополудни я выпиваю чашку чая с глотком рома. Я только что выпил свою чашку, а поскольку клиентов в лавочке не было, встал перед витриной, но радоваться было нечему.
— Почему? — спросил Эдмонд Белл.
— Потому что день кончался, и вскоре надо было зажигать свет, но вы знаете, что светильный газ стоит дорого. Поднимался туман. И тогда я увидел учеников мистера Джиллса.