— Заботы? — спросил он.
— Да, но очень старые, — кивнул сержант. — На самом деле сегодня годовщина получения лычки очередного повышения. Вам случается вспоминать еще о Д. Л.?
— Д. Л.? — задумчиво протянул Триггс. — Не идет ли речь о пресловутом фокуснике, который некогда выскользнул из лап лондонской полиции и так и не был арестован?
— Иллюзионист! — злобно воскликнул Кертисс. — Скажите лучше, маг! Этот мерзавец украл в Турции на полтора миллиона драгоценных камней. Мы должны были взять его за шкирку по прибытии в Лондон. Мы видели, как он расхаживает по палубе корабля… и внезапно он испарился!
— Да, теперь припоминаю, — подтвердил сыщик. — Его звали Дид Ларк, иными словами, Мертвый Жаворонок, поскольку его рожа немного напоминала голову мертвой птицы. Но в среде уголовников за ним закрепились инициалы Д. Л. Его так все и называли.
— Это был престранный человек, — продолжил Кертисс. — Он был доверенным лицом какого-то богатейшего визиря Турции и создал для этого набоба удивительные механические приспособления, но потом обчистил его сундуки, забрав все самое ценное.
— Подождите! — перебил его Триггс. — Я помню, старина Мейпл. Этого визиря звали Омар Бей, а случай решил, что пароход, на котором вор возвращался в Лондон, назывался «Омар Бей».
— Это был тяжелый удар для нас, — горько посетовал сержант. — Вмешалась куча министров. Скотленд-Ярд подвергся суровой критике. В конце концов Омар отказался от любой официальной помощи и обратился в частную американскую контору, агентство Эккрод.
— Хм, бедняга Эккрод лично занимался этим делом, но никаких результатов не добился. Он забросил остальные дела и впал в нищету. Несколько лет назад я слышал, что он не отказался от поисков таинственного Д. Л. Интересно, что с ним стало.
— Исчез с горизонта, — задумчиво ответил Кертисс. — Такова жизнь! Но…
Он вынул трубку изо рта и со странным видом глянул на приятеля.
— Случай дарит нам странные сюрпризы, Триггс! Последний служащий Эккрода, некто Кингейз, парень, павший довольно низко, был сегодня днем арестован в общественном месте в состоянии крайнего опьянения и обложил полицейского бранью. В данный момент он отсыпается в одной из наших камер… Когда он проспится, думаю отпустить его.
— Мы должны ему это в память о бедняге Эккроде, — кивнул Триггс со смехом. — Выпустите на свободу эту птаху.
— И с сопровождением, — усмехнулся Кертисс, нажимая кнопку. — Выпустите Кингейза из камеры и приведите ко мне, — приказал он полицейскому, который появился на зов.
Через несколько минут задержанного ввели в кабинет. Это был невысокий черноглазый мужчина, выглядевший совершенно опустившимся типом.
— Сожалею о своим поступке, сэр, — начал он, — раньше я тоже служил в полиции и хочу представить вам свои извинения.
— Можете идти, Кингейз, — сказал сержант.
Мужчина попрощался, но в момент, когда он оказался у двери, Триггс окликнул его.
— Минуточку, Кингейз, — веселым тоном сказал он. — Могу ли я спросить вас, почему вы используете белый воск?
— Что?! — удивленно вскричал Кертисс, но его удивление выросло еще больше, когда он увидел, как изменилось лицо задержанного.
Его лицо посерело, а глаза яростно сверкнули.
— Хорошо! — проскрипел он. — Ведите меня в камеру. Думаете, я буду рвать кусок хлеба из пасти официальной полиции? Мои дела не касаются Скотленд-Ярда, и никакой английский закон не запрещает пользоваться белым воском.
— В отличие от снотворных, которые могут угрожать жизни граждан, — спокойно ответил Триггс. — Быть может, вы не знали, что миссис Блук скончалась?
Чернявый мужчина пошатнулся.
— Миссис Блук… я не понимаю, кого вы имеете в виду, — пролепетал он.
— Я пока не имею права допросить вас, — четким голосом произнес Триггс, — но беру на себя ответственность за немедленный арест!
— По какой причине? — спросил Кертисс.
— За грабеж со взломом дома на Энид-стрит, где живет некий сир Томбс, и за непредумышленное убийство персоны восьмидесяти лет по имени Блук, хозяйки этого дома.
Кингейз внезапно успокоился.
— Я буду говорить только в присутствии моих адвокатов, если захочу говорить, — вызывающе заявил он.
— Ваше право, — кивнул Триггс, — но в ваших интересах очутиться в иных местах, Кингейз, а потому я хочу задать вам один вопрос.
— Это ваше право, — насупился мужчина.
— Речь идет о руках мистера Томбса.
Кингейз буквально подскочил на месте, словно его ужалила гадюка.
— Вы жалкий воришка! — завопил он. — Хотите забрать у меня плоды упорной и опасной работы, которой я посвятил долгие годы… Я не скажу ничего, даже если вы отправите меня на виселицу!