Наконец, настал тот день, когда Ылш с Курушем и несколькими молодыми гребцами отправились в плавание на юг. Я тоже напросилась. Ну не крестьянка я, что ни говори: не люблю в земле ковыряться. Надо – иду и делаю. Тут уж ничего не попишешь. Но радости от этого действа не испытываю совершенно.
Зато теперь я гребла наравне со всеми. И это было мне по нраву. А чего ещё желать-то? “Только небо, только солнце и вода[59]…”, как пели небезызвестные путешественники.
Правда, нас семеро, в отличие от этих самых, которые в лодке. Да и Монморанси с нами никакой нет. Но это всё мелочи.
По пути догнали колонну из трёх тростниковых кораблей. Оказалось, это похоронная процессия из города Киш – местный жрец отдал богу душу. Хотя в этом времени обязательно нужно уточнить – какому именно. А то богов развелось, как нерезаных собак: плюнь – обязательно в какого-нибудь божка или его заместителя по политической части попадёшь.
Ладно! Что-то разворчалась я не к месту. Вот так незаметно и подкрадывается старость (или одиночество?). Эх, Тияна, замуж тебе пора. А то скоро так на людей кидаться начнёшь…
А к вечеру следующего дня добрались до какого-то острова. Единственное, шли очень осторожно, опасаясь нарваться на рифы. Потеряли немного времени, промеряя глубины и встали на ночёвку, бросив якорь. А утром двинулись дальше, продолжив осмотр береговой линии острова. К вечеру прошли весь пролив между островом и материком до конца и решили поближе познакомиться с местными.
На северной оконечности острова обнаружили залив весьма своеобразной формы. Но мы оказались не одиноки: в заливе уже стояло два деревянных корабля. Один ремонтировался, а второй загружали провизией.
Однако, климат на острове меня не порадовал: так же жарко и даже более влажно, чем в Двуречье. Если так пойдёт и дальше – я вообще скоро забуду, что такое одежда. Вот местные обрадуются: не каждый день увидишь богиню в неглиже.
Зато есть и плюсы: жрецов на острове мы пока не обнаружили, а воды, его омывающие, оказались богаты на всякого рода съедобную живность типа рыбы, креветок, устриц, водорослей и много чего ещё.
Местные заняты, в основном, промыслом жемчуга. А чтобы побаловать себя чем-нибудь отличным от рыбной диеты, выращивают овощи. Однако, пшеницу, отчего-то, не культивируют совсем. Ылш на ведро зерна выменял у местных жемчужину. А я решила прогуляться по острову и познакомиться с местными обычаями. Однако, ушла недалеко: всего минут через десять неспешной ходьбы ушей моих коснулся утробный вой роженицы. Судя по услышанному, дела у неё шли неважно. Так что вместо променада пришлось в срочном порядке бежать на голос. Слава богу, успела вовремя. Хорошо ещё то, что всегда ношу с собой сумку с инструментами и снадобьями. Я же медик, в конце-концов.
Ворвавшись в полутёмное помещение, откуда раздавался уже даже не крик, а надсадный вой, больше похожий на сипение сильно простуженного любителя выпить, только глянула на несчастную – сразу поняла: придётся тяжко. Похоже, в данном конкретном случае придётся иметь дело с неправильным положением плода, что пытается выйти причинным местом вперёд. Ножки уже видны, а дальше…
А дальше пришлось помучиться. Дети иногда могут рождаться попой вперёд. Как говорится, сначала всему миру показал всё, что о нём думает, а потом показался сам. Но здесь проблема была посерьёзней: пуповина обмоталась вокруг тела ребёнка и не давала ему выйти наружу.
Местные сначала никак не хотели меня допускать до роженицы. Но после того, как я гаркнула и обматюкала всех на чём свет стоит, пояснив буквально на пальцах, что если роженице не помочь – умрёт и она, и ребёнок, очень быстро согласились на моё вмешательство. Да они, похоже, уже и сами всё поняли.
Ничего, животворящий пендаль ещё и не на то способен. Несмотря на то, что матюкалась я на русском – меня все прекрасно поняли и без перевода. Причём, сразу прониклись важностью момента: “божественная речь” – она, ведь, такая… доходчивая.
Зато как родился ребёнок, да ещё и бедная мамашка в живых осталась – радости у аборигенов не было предела. Меня даже двумя жемчужинами одарили.
А ведь пришлось немного поработать швеёй-мотористкой: в этот раз без разрывов, увы, не обошлось. Повезло в том, что разрывы, по большей части, внешние, а не внутренние. Иначе даже и не знаю, что бы делала. Но столь малой кровью бы точно не обошлось. Зато швы наложила – любо-дорого посмотреть: чистенько, аккуратненько. Через несколько дней надо только будет снять.
В общем, этот случай нам очень помог найти взаимопонимание с местным населением. Так что, можно сказать, это мы удачно съездили.
59
Тро́е в ло́дке, не счита́я соба́ки (англ. Three Men in a Boat (To Say Nothing of the Dog), 1889) – юмористическая повесть Джерома К. Джерома. Представляет собой отчёт о лодочной поездке по реке Темзе между Кингстоном и Оксфордом.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Трое_в_лодке,_не_считая_собаки