– Жарко у нас в Шумере. Только зимой и порадуешься тёплому телу, готовому согреть. В остальное время лежим рядом и рассказываем друг другу разные интересности. Я ей про тангенсы, а она – про цвет человеческой печени. Это ты просила её помогать тебе при вскрытиях?
– Самый наглядный способ изучения анатомии, – пожала плечами я. – Заодно – возможность разобраться в истинных причинах смерти. Сам понимаешь – прижизненная диагностика не всегда позволяет верно выявить недуг. А местные на удивление спокойно относятся к виду человеческих внутренностей. Привыкли к жертвоприношениям или разделке туш. У меня ведь, как и пристало практикующему медику, уже есть своё персональное кладбище. Не всем удаётся помочь. И родственники умерших обычно не возражают против того, чтобы я воочию убедилась в причинах их ухода от нас в мир иной. Некоторые даже присутствуют и вопросы задают. У нас там вроде культурного центра – люди тянутся к интересному от однообразия повседневности. Имею в виду соседей. Свои и так не скучают. Так что тут у тебя с повозками?
– Три небольшие арбы собрали с колёсами диаметром по полтора локтя. И на этом железо у меня закончилось. Деревянную часть делали здешние мужчины, и помогали мне с ободьями и втулками. Они ведь сплошь и плотники, и столяры. Ты не знаешь, как устроен хомут? А то я с гужевой упряжью никогда дела не имел, – полюбопытствовал Ылш. – Все эти постромки и прочие верёвки для меня предметы абстрактные. Но ведь неспроста же их придумывали!
– Хомут – нечто вроде деревянного кольца, обшитого кожей. За него лошадь и тащит телегу. В нашем случае – осёл. То есть не шеей тянет, а плечами и грудью, – напрягла я память. – И ещё оглобли скреплены дугой, чтобы не расходились в стороны. Вот они и должны скрепляться с хомутом. А вес оглобель принимает на себя маленькое седло, оно так и называется – седёлко.
– Спасибо, – кивнул мне брат-попаданец. – А то в одну голову только сплошные сомнения лезут. Не с кем мне здесь словечком перекинуться. Глянь! Повозку к первому колодцу тянут. Пошли, посмотрим, как они будут удобрения вносить.
И мы потопали к общинникам, занимавшимся ирригационными работами. Я-то думала, что они будут ил разбрасывать по пашне, а эти умельцы поставили ящик с илом на центральную оросительную канаву и ну заливать ящик водой из колодца. Вода, перебаламучиваясь с илом, стала растекаться по пашне, пока не покрыла её вместе со всходами. Таким образом ил практически равномерно распределился на посевных угодьях.
– А я думала, что они этот ил разбросают по поверхности! – воскликнула я удивлённо.
– Ага. Расхаживая прямо по посевам, – ухмыльнулся Ылш. – У этих людей опыт многих поколений предков-земледельцев и наглядный пример из природы перед глазами каждый год. Если Евфрат-батюшка вносит плодородный ил методом затопления посевных площадей, так почему они должны поступать иначе?!
Глянули в колодец и убедились в том, что его вычерпали до самого дна. Теперь нужны примерно сутки, пока вода снова его не заполнит.
Да, за довольно короткое время община на острове обустроилась весьма серьёзно. Люди у нас работящие и от работы никогда не отлынивают. Может, и хотели бы, да нельзя: сегодня поленишься – завтра с голоду помрёшь. Вот и пашут, как ломовые лошади с рассвета до заката. Вроде и производительность труда выросла, а свободного времени так и не прибавилось: добавились новые заботы. Вот сегодня, например, для общинников в большом котле варят креветок. Да и вчера – по словам Ылша – был рыбный день: с утра до вечера лопали одни дары моря. Зерно, что поставляет наша община соседям, стало очень популярно. Так что торговля идёт постоянно и её обороты растут: мы поставляем ячмень и пшеницу, а соседи везут на обмен морепродукты.
Ну а так как сегодня прибыл корабль из Урука, его не могли не заметить. Значит, в ближайшее время стоит ожидать делегации от соседей – те придут торговать. И это прекрасно: торговые связи надо крепить и упрочнять на основе взаимной выгоды. Ведь это гораздо лучше, нежели воевать.
Глава 16. И снова в путь. Люди расходятся, люди встречаются…
– Похоже, мы не туда попали, – верчу я головой, удивлённо осматривая берега реки, по которой мы медленно поднимаемся вверх. Лёгкий ветерок слегка помогает нашему судёнышку, наполняя его парус.
– Да, это не Каран, – соглашается Ылш.
На этот раз мы вышли в рейс на судне Пала – среднего сына старосты.