— Что мы сделали? — спрашиваю я.
— Не знаю, — говорит Дик.
Телепатически.
С надувным дворцом оказывается гораздо сложнее, чем, насколько я помню, бывало раньше. И то же касается снятия ботинок. Как будто ты не сам это делаешь, а кто-то совершенно неумелый захватил твое тело и делает это вместо тебя, а твой мозг просто наблюдает откуда-то сверху. То ли воздуха в нем недостаточно, то ли мы слишком большие, но когда пытаешься встать, ноги глубоко вязнут, и почти сразу падаешь. Но нужно снова пытаться встать, потому что тогда ты упадешь, а это забавно — это плюханье на подушку, когда стукаешься о резиновый пол, и приятно-неприятное движение застоявшегося резинового воздуха, выходящего от удара через вентиляционные отверстия. Когда у нас уже нет больше сил, мы смотрим вверх, на звезды. Ночь ясная, прекрасная, ясная ночь с тысячами звезд, которых слишком много, чтобы управиться с ними в таком состоянии. Так много на самом деле, что смешно, просто смех разбирает. Посмотри на них. Это просто абсурдно. Посмотри на них, это шутка, это штамп, ты балдеешь, потеряв голову, а тут столько звезд это…
Хахахахахахахахахахахахахахахахахахахаха.
Дик тоже хохочет.
Хахахахахахахахахахахахахаха.
— Надо сказать Сэффрон, — поворачивается он. — Пойдем расскажем Сэффрон.
— Да, Сэфхахахахахахахахахаха.
— Идем. Расскажем ей.
В телевизионной комнате Сэффрон нет. Там никого нет. Ее захватили Они. Но зато теперь спокойно в музыкальной комнате — вместо хитов из списка популярных пластинок правильная дэнс-мьюзик, которую крутит на деках правильный диджей; мне так кажется, но я не уверен — может быть, мне хочется, чтобы так было, — я видел краем глаза, как кто-то наклонился над проигрывателем, и решил, что это диджей, но, может быть, кто-то просто ставит пластинку, и я не хочу уточнять, потому что лучше не знать, но как бы то ни было…
…Сэффрон здесь.
Она улыбается и жестом манит нас к себе, что-то хочет нам показать. Там этот человек. У него борода и всклокоченные волосы, он стоит перед ней и что-то ей показывает. Я думаю, это колдун. Явно в каком-то роде колдун. Это чувствуется по излучаемой им эманации. К тому же борода.
— Вы колдун? — спрашиваю я.
Он скалит зубы, сверкает дикими глазами и смеется.
— Да, именно так. Я колдун.
— Это заметно, — говорю я.
— Смотрите, что у него есть, — говорит Сэффрон.
Колдун закрывает ладонь, в которой лежит то, что он ей показывал.
— А они поймут это? — говорит колдун, оценивая меня и Дика взглядом проницательных блестящих глаз, посаженных на лице — просто копии какого-то сухопарого сказочного персонажа, — таком фантастическом, что, кажется, сейчас у него начнет расти подбородок, заострится и покроется бородавками нос, вырастет щетина, и станет ясно, что он не настоящий, а явился из какой-то сказки братьев Гримм, чтобы устроить нам испытание, как если бы мы искали грааль, а он был вудву[4], как в «Гавейне», дикий лесной человек.
— Думаю, что да, — говорит Сэффрон. — Такие вещи они смогут оценить.
— Да, сможем, — говорю я. — Уверен, что сможем.
Колдун/вудву разжимает пальцы — медленно, как будто выпуская паука, что мне сначала и показалось, но когда его руки раскрываются, я вижу, что это…
Я не очень понимаю, что это такое, но это одна из самых невероятных вещей, которые мне доводилось видеть. Она сияет, мерцает, искрится калейдоскопическими цветами, которые вырываются наружу, как метеориты. Чем дольше смотришь на нее, тем больше хочется смотреть, она засасывает внутрь, как будто твой мозг попал в ловушку внутри этой прекрасной сияющей вещицы, чем бы она ни была — кристаллом, мистическим амулетом, компьютерной трехмерной графикой, каким-то техническим устройством. Не все ли равно, она просто…
— Здорово!
— Здорово! — говорит Дик.
Мы смотрим, не отрывая взгляда. Вероятно, очень долго.
— Что это значит?
— Значит? — говорит колдун.
— Это мой брат, — говорит Дик. — Ему нужно это знать.
— А, значит, это он? — говорит колдун хитро, как какой-нибудь подземный гоблин, охраняющий сокровища, касаясь сбоку своего бородавчатого носа. Он стал говорить совсем на кокни. Похоже, он гораздо лучше нас знает всю программу действий. Я ему не доверяю. И не доверял с самого начала.
— Вы тоже путешествуете?
— Твой брат очень любопытен, — говорит колдун.
— Это его особенность, — говорит Дик.
— Да или нет? — спрашиваю я его.
4
Специалистов по средневековому английскому прошу учесть: я знаю, что в единственном числе правильно писать вуд-вуз, а не вудву, что началось из-за ошибки при переписывании оригинала, позднее исправленного Толкиеном. Но я обнаружил это только в 2002 году, читая одну из многочисленных статей об экранизации «Властелина колец», добрый десяток лет спустя после этого эпизода с кислотой.