— Милый мой, ты произвел на меня большое впечатление. — Молли сжимает мою руку и даже целует в щеку. Очевидно, она так же пьяна, как и я.
— Я просто выполнял приказ, — говорю я, немного смутившись. — Давай лучше о тебе. Ты не рассказала нам, что произошло после твоей встречи с Томом Крузом.
— О, господи, ты сейчас начнешь рыдать, — говорит Чарли.
— Ты, по-моему, преувеличиваешь, — говорит Молли.
— Вполне серьезно. Ты обеспечила своей газетенке самый сенсационный материал за все время ее существования, — говорит Чарли.
— Рассказывай, — говорит Райдер.
Молли рассказывает. Я не могу точно передать детали, потому что эта история вызывает такую тошнотворную зависть, что хочется забыть ее сразу, как слышишь. Но суть в том, что Молли берет интервью у Тома в его доме утром того дня, когда он должен принимать в качестве гостей несколько сотен своих близких голливудских друзей. К обеденному времени интервью готово, Том и Молли неплохо поладили друг с другом, и в порыве щедрости или похоти он решает отвезти ее в тот притон на другом конце города, где она поселилась, потому что скряги из ее газеты не могут позволить жилья поближе. Едва они выезжают за ворота Беверли-Хилз, как видят сгоревшую машину, «скорую помощь» и полицейский пост, и коп сообщает Тому, что это не лучший день для поездок, ситуация очень быстро меняется и лучше всего ему вернуться домой и подождать, пока все успокоится.
В результате Молли приходится провести день, нежась на солнце у бассейна в доме Тома Круза, наблюдая за ходом восстания на гигантском телеэкране, который один из людей Тома благоразумно установил в тени веранды, чтобы толпа уже начинающих съезжаться знаменитостей могла получить хотя бы отдаленное представление о реальности.
Кто там присутствует? Все, кого можно себе представить. Джулия Робертс, Брэд Питт, Мел Гибсон, Шон Коннери, Мэг Райан, Ума Турман, Джек Николсон, Мерил Стрип, Мики Рурк, Стивен Спилберг, Мартин Скорсезе, Том Хенкс, Арнольд Шварценеггер, Тим Роббинс, Сьюзен Шэрандон, Мишель Пфайфер и Мадонна — таковы мои личные предположения, хотя я могу сильно ошибаться, и ни одного из них там не было; может быть, это был даже не Том Круз, и я спутал его с кем-то из столь же знаменитых, не знаю, я же говорю, что попытался забыть эту историю, как только услышал ее, и, кроме того, у меня паршивая память. Но суть истории от этого не меняется: Молли Эзеридж приходится пережидать лос-анджелесский бунт в условиях единоличного доступа к двум или трем сотням самых суперзвезд мира. После этого она получает во временное пользование собственный офис, компьютер, факс-машину и секретаря, чтобы подготовить весь материал для своей газеты с минимальными неудобствами. А затем, как будто все это уже не было совершенно невыносимым для любого соперничающего репортера, она получает приглашение переночевать в одном из люксов для гостей.
— Черт возьми. И чем же ты там занимаешься?
— О, боже, ну ты же знаешь, что за типы там, в Голливуде.
— Нет.
— Шаловливые ручки. Не привыкли слышать «нет». Так что Джек лапает меня с одного боку, Мэл поглаживает с другого, а Клинт говорит «проведем день вместе».
— Ты нас просто дразнишь.
— Конечно, но общая идея понятна. Мне пришлось уехать. И вот я здесь, — говорит она.
— По этому поводу нужно заказать еще одну бутылку, — говорит Чарли.
— Я подумывала заказать такси, — говорит Молли.
— Сейчас такси не найти. Мы тебя подвезем, — говорит Райдер.
— Еще лучше завалиться ко мне. У меня куча свободного места, — говорит Чарли.
— Или ко мне, что может быть проще. У меня номер со смежными комнатами, — говорит Райдер.
— Спасибо, ребята, вы очень добры, — говорит Молли.
— Моя комната дрянная и маленькая и провоняла табаком, — говорю я. — Но я могу лечь на полу, а ты — на кровати. И обещаю не приставать к тебе.
Это было мое самое опрометчивое обещание. В тот момент, когда проявлю к ней хоть малейший интерес — не говорю, что я собираюсь это сделать, — она обязательно скажет: «Надеюсь, ты не пытаешься переспать со мной», — и, независимо от ее истинного желания, это будет концом для меня.
Могло быть хуже. Мне хотя бы удается выпросить у ночной смены зубную щетку и временную кровать, чтобы не спать ночью на полу. Но не намного хуже. Несмотря на крайнюю усталость и перебор с алкоголем, я не в силах уснуть.
Утреннее похмелье просто омерзительно. Не могу даже утешить себя мыслью, что оно стало расплатой за чертовски хорошо проведенное время. В этот день все должно быть хорошо. Мне бы следовало наслаждаться теплой редакторской похвалой, радоваться тому, что сегодня суббота и не нужно посылать никакого материала до воскресенья и тратить деньги со своего счета иностранного корреспондента. Но я ни о чем не в состоянии думать, кроме как о женской фигуре, посапывающей в постели в нескольких метрах от меня. А точнее, о том, что по каким-то причинам, которые мне не понять из-за тошноты, головной боли, паранойи и ненависти к себе, эта ночь не прошла у меня в исступленном и пьяном сексе с ней, с применением бесчисленных изобретательных и бесстыдных позиций.