— Ты фантазер, — повторяет Джон, — а жизнь — это не сказка, а… жизнь!
Это Джон не сам придумал. Это говорил учитель в школе: должно быть, он позабыл, что в младшем классе сам рассказывал своим ученикам всевозможные сказки и легенды! Но Джон был уже в том нелегком возрасте, когда сказки покидают человека, а жизнь еще не открывается ему; когда забываешь тобой же изобретенные причудливые, меткие слова и охотно повторяешь чужие. А Эдвард еще дружил со сказкой, и порой ему становилось скучно с братом.
Между тем погода начала портиться. Солнце скрылось за черную тучу, и сильно подул ветер. Пожалуй, и крылья ветряной мельницы сейчас начнут вертеться! Так и есть! На фиорде появилась заметная зыбь. И звуки невидимой арфы ослабели.
Поскольку настроение было омрачено, Эдварду захотелось остаться одному. Но где там! Мать велела сыновьям держаться вместе. Они возвращались молча. Бычок крестьянки Ганны Гуум — они как раз проходили мимо ее хижины — выбежал навстречу мальчикам. Резвясь, он слегка боднул Эдварда, как бы говоря: «Видишь? Поздравляю!» Это подбодрило Эдварда, и он чуть было не сказал бычку «спасибо».
— А почему он тебя не боднул? — спросил он, с торжеством взглянув на брата.
— Вот еще! — ответил Джон. — Большое для меня счастье, если меня боднет бык!
Ну ладно. Недалеко от дома Эдвард остановился и сказал, что погуляет немного у Скалы тролля. Это безопасно, через полчаса можно будет прийти за ним. Впрочем, он и сам знает дорогу. Джон кивнул и пошел к дому, а Эдвард побежал дальше.
Скала тролля — это большой уступ, который образовался из-за оползней. Он висит над черным обрывом, доступа к нему нет. Вот почему Джон с легкой совестью отпустил туда брата. Можно смотреть на скалу издали. Она черна, ее причудливые очертания, выделяясь на небе, напоминают торс и голову согнувшегося чудовища. Оттого ее и прозвали «Скала тролля».
Трудно определить, сколько голов у тролля. Должно быть, одна, но огромная, почти по ширине плеч. Правда, плечи у него не очень широкие. Он сидит, склонившись над пропастью и охватив колени руками, а другие уступы загромождают дорогу — это слуги тролля, охраняющие его покой. Сколько раз Эдвард пробовал заговорить с ними, чтобы хоть немного узнать о жизни и привычках их властителя! Но они, как и подобает преданным слугам, молчали, хотя эхо, и довольно сильное, подхватывало слова Эдварда и дважды повторяло их.
Вот она, Скала тролля, — черная на сияющем небе! Но что это? Уступов, окружающих скалу, верных слуг тролля, больше нет! Они лежат разбитые у его ног, они превратились в обыкновенные камни; и, что удивительнее всего, они разлетелись в разные стороны, и между ними образовалась дорожка, ведущая прямо к скале. Ясно, что тролль, сильно затосковав в своем уединении, решил отделаться от сторожей, которые разъединили его со всем миром, и расколотил их ночью своей палицей! И заметьте: он сделал это именно вчера ночью, то есть накануне сегодняшнего дня. Интересно, что скажет Джон? Вот он сейчас придет и все увидит.
Тучи сгущаются, и солнце показывается все реже. Но Эдвард почти вплотную подходит к скале и заговаривает с угрюмым духом:
— Простите, великий тролль, что я нарушаю ваше уединение. Но чудо, которому я свидетель, и то, что оно произошло в день моего рождения, придает мне некоторую смелость!
Так говорят взрослые. И это получается неплохо. Эдвард подозревает, что дух томится в одиночестве. Не хочет ли он поделиться с кем-нибудь думами, которые его посещают?
— …Или, может быть, сказками, которые вам известны?
Это говорится вкрадчиво, с надеждой. Но дух молчит.
— …Иначе зачем же вам понадобилось разогнать своих слуг? Ведь все имеет свою цель!
Это слова пастора: все в природе имеет свою благую цель.
Но тролль по-прежнему молчит. Он как будто заметнее склонился над обрывом. Может быть, уснул, утомленный ночными событиями? Или у него язык окостенел, от долгого молчания?
— Говорите, великий тролль! — продолжает Эдвард, возвысив голос. — Попробуйте! Когда мне случается подвернуть ногу, моя мать советует мне ступать на нее как можно тверже. Так и вам следует поступить: заговорите, а там уж слова пойдут легче!
Молчание. Крупные редкие капли дождя упали на лоб Эдварда.