А что же папа? Вместо того чтобы пинком выставить эту мымру за дверь, всячески ее умасливает – вон даже чаю налил. Эмма кипя от злости поспешно ушла к себе в комнату. От греха подальше! А то еще не сдержится – наговорит гадостей.
Но потом ее позвали вниз попрощаться. Тереза Функ уверила их, что не нашла ни малейшего повода для вмешательства, и долго распиналась, как она этому рада: ведь соцработникам часто приходится иметь дело с неблагополучными семьями. Расплывшись в улыбке до ушей, поблагодарила за гостеприимство. Отец легонько потрепал Эмму по плечу, чтобы та не забыла вежливо попрощаться, а Эмма не могла выдавить ни слова.
Казалось бы, на этом тема должна быть исчерпана. Но не для Эммы. Всякий раз, когда она думает о Терезе Функ, у нее потеют ладони. Эмма чувствует себя как трехлетка, а ведомство по делам молодежи превращается в чудовище у нее под кроватью.
Буйабес и борщ
Эмма заходит в дом первой.
– Джентльмены всегда пропускают дам!
Она вытирает руку о штаны, все еще чувствуя вялое рукопожатие соцработницы.
– Как думаешь, она придет снова? – сдавленно спрашивает Эмма. Отец, согнувшись в три погибели, отряхивает за порогом землю с ботинок.
– Кто?
– Тереза Функ! – шепчет Эмма. Словно стоит произнести ее имя вслух, как эта женщина, подобно злому духу, внезапно материализуется у них в палисаднике.
– Нет!
Ну и нервы у отца! Но простым «Нет!» от Эммы не отделаться.
– Что значит «нет»? Ты ведь не можешь знать наверняка!
– Как не могу знать и обратного. Зачем беспокоиться раньше времени? Все равно что делить шкуру неубитого медведя. – Северин Блум сосредоточенно чистит ботинки.
Медведи Эмму не интересуют – как и их шкуры.
– Вот видишь! Значит, ты не уверен! – Мудрыми пословицами делу не поможешь.
– Если хорошенько подумать, то все-таки уверен. – Северин Блум, выпрямившись, заходит за дочерью в дом. – Тебя никто не заберет.
– А вдруг заберут?
– Тогда я огрею его лопатой и закопаю под кустом сирени у капеллы.
– Все бы тебе шуточки шутить! – сердито зыркает на него Эмма. Отец просто мастер выводить ее из себя.
– Забудь про дурацкое ведомство, Эмма! Какой-то идиот накатал туда жалобу. Они обязаны ее проверить. Ведомство убедилось, что все в порядке. Вот и все! У них есть дела поважнее! И у нас тоже!
– Вот как? И какие же?
– Готовить ужин! Я голоден как… медведь!
Опять он со своим медведем, думает Эмма. Только бы не подал ей сырого лосося. Медведи его обожают, а она терпеть не может суши.
– А что у нас на ужин? – спрашивает Эмма, чтобы морально подготовиться.
– Как насчет большой кастрюли настоящего украинского борща? Капусту и свеклу я уже порезал.
И зачем она спросила? Что ж за день сегодня такой! Борщ и буйабес! Трудно выговорить и так же трудно проглотить. Вечно он пытается подсунуть ей эту гадость!
– Серьезно? – Вопрос совершенно излишний. Когда дело касается еды, отец не понимает шуток.
– Свекла очень полезна! – в который раз повторяет он.
Личинки тоже, но кому охота их есть? Этого Эмма вслух не произносит: а то отец, чего доброго, еще ухватится за эту идею… Эмма напускает на себя несчастный вид.
– Тогда тебе омлет, а мне борщ!
Так-то лучше! Эмма иногда специально тренируется перед зеркалом. И ее усилия вознаграждаются, хоть она и чувствует себя глупо во время таких упражнений.
Но совесть ее все же немного мучит, поэтому Эмма помогает папе готовить ужин. Она вообще часто помогает ему по кухне. Отец – шеф-повар, а Эмма – его кухонная рабыня. Свеклу он уже порезал. Счастье-то какое! Кроваво-красные клубни воняют и пачкают пальцы – выглядишь потом как серийный убийца.
– Резиновые перчатки, Эмма! Для этого ученые изобрели прекрасные резиновые перчатки.
Но они ей все велики, и надевать их ужасно противно. Эмма терпеть не может резиновые перчатки. Ученые могли бы постараться получше. Лук она может резать и без перчаток. Зато надевает лыжные очки: без них у нее от лука текут слезы и сопли. Плакать Эмма не хочет, а вот лук в омлете – хочет. Борщ – более дурацкое название выдумать было трудно – еще варится. У них есть немного времени.
– Ну ладно, – говорит папа. – Погоняем по трассе Лагуна Сека?
– Опять проиграть хочешь?
Вообще-то папа – человек спокойный. Но только до тех пор, пока не включит игровую приставку, вставит «Гран Туризмо» и начнет соревноваться с Эммой в гонках. У него, бывало, уже сдавали нервы. Он водит хорошо, но Эмма – лучше. У его «субару импреза» нет шансов против ее «корвета».