Эджворт М. Замок Рэкрент. Вдали отечества

Бесспорно, что невежды, так же как и люди ученые, наделены предрассудками; но ошибки вульгарные мы видим и презираем и никогда не склонимся перед авторитетом того, у кого нет громкого имени, извиняющего его несообразности. Приверженность биографа к недостаткам своего героя — в той мере, в какой она очевидна и бьет в глаза, — перестает быть опасной; но скрытая под личиной беспристрастия, коей столь искусно пользуются люди незаурядных способностей, она колеблет наши суждения, а подчас и нашу нравственность. Если бы ее светлость герцогиня Ньюкасл[1] взяла на себя труд создать жизнеописание Дикаря, а не восторженный панегирик своему супругу, нам не грозила бы опасность принять неблагодарного бездельника и распутника за человека одаренного и высоконравственного. Таланты биографа нередко пагубны для читателя. Вследствие этого публика благоразумно одобряет тех, кто, не обладая ни проницательностью, чтобы судить о различных характерах, ни изысканностью стиля, чтобы разнообразить монотонность повествования, ни широтой ума, чтобы вывести какие-либо заключения из изложенных фактов, сыплет анекдотами и воспроизводит разговоры с утомительным многословием сплетника из маленького городка.

Автор нижеследующих «Мемуаров» имеет поэтому все основания рассчитывать на признательность и внимание публики; это старый невежда- дворецкий, чья приверженность семейству, в котором он родился и вырос, должна быть очевидна читателю. Он передает историю семейства Рэкрент тем языком, на котором говорят в его краях, и ни минуты не сомневается в том, что дела сэра Патрика, сэра Мэртага и сэра Конди так же занимают весь свет, как и его самого. Те, кому известны нравы определенного класса ирландского дворянства в недавнем прошлом, вряд ли нуждаются в подтверждении истинности того, что рассказывает честный Тэди; тем же, кто совершенно с Ирландией не знаком, нижеследующие «Мемуары» покажутся во многом непонятными или, возможно, совершенно невероятными. Для неосведомленного английского читателя издатель присовокупил к тексту некоторые примечания; он размышлял также о том, не перевести ли рассказ Тэди на обычный английский язык, но словечки, которыми Тэди уснащает свою речь, переводу не поддаются; к тому же подлинность его слов, если не сохранить характерную его манеру, могла бы вызвать сомнение. Несколько лет тому назад он поведал издателю историю семейства Рэкрент; убедить его записать свой рассказ стоило известного труда; однако его чувства, относительно — как он выразился — «чести семейства», — восторжествовали над привычной леностью, и с течением времени он завершил свое повествование, которое ныне мы представляем на суд публики.

Читатели заметят, как надеется издатель, что это «повесть времен минувших»; что нравы, описанные на этих страницах, отличны от нынешних; что род Рэкрентов давно уже кончил свое существование в Ирландии, и пьяница сэр Патрик, сутяга сэр Мэртаг, дуэлянт сэр Кит и бездельник сэр Конди являют собой характеры, которые в Ирландии ныне встретишь не чаще, чем сквайра Уэстерна[2] или пастора Труллибера[3] в Англии. Бывает время, когда людям легко снести насмешки над былой своей глупостью и несообразностью, ибо они успели обзавестись новыми привычками и новым сознанием. Нации, так же как отдельные личности, постепенно теряют привязанность к собственной самобытности, и нынешнее поколение скорее забавляет, чем оскорбляет, насмешка над их предками.

Возможно, что вскоре мы сможем подтвердить истинность этих наблюдений на сотне примеров.

Когда Ирландия потеряет свою самобытность вследствие союза с Великобританией[4], она с добродушной улыбкой оглянется на сэров Китов и сэров Конди своего прошлого.

ЗАМОК РЭКРЕНТ [5]

Начато утром в понедельник. [6]

Приняв на себя из дружбы добровольный труд опубликовать «Мемуар о семействе Рэкрент», на землях которого я сам и все мои родные живем.— хвала тебе, господи! — без всякой ренты с незапамятных времен, почту за долг сказать поначалу несколько слов о себе самом. Имя мое Тэди Квэрк, хотя в семействе Рэкрент меня всегда называли не иначе, как «честный Тэди»; позже, во времена покойного сэра Мэртага, помнится, величали меня «старым Тэди», а теперь уж дошло и до «бедного Тэди» — потому как зиму и лето ношу я теплый балахон до самого полу, и очень мне это удобно; руки я в рукава никогда не вдеваю, так что они почитай что новехоньки, хоть на Всех Святых[7] будет уже семь годков, как я им владею, а держится он на одной пуговице под самой шеей, будто плащ[8]. Посмотришь на меня — и ни за что не скажешь, что «бедный Тэди» — отец стряпчего Квэрка; он-то настоящий господин, на бедного Тэди и не смотрит, у него в год доходу полторы тысячи фунтов, а то и побольше, и все с собственных земель, вот он и презирает честного Тэди; но я к его делам никакого касания не имею, как жил я, так и умру, честью и правдой служа семейству. Семейство Рэкрент, с гордостью могу сказать,—одно из самых древних в королевстве. Всем известно, что раньше-то они назывались не Рэкрент, а О’Шоглин и состояли в родстве с ирландскими королями[9], — но то было еще до меня. Дед мой был кучером старого сэра Патрика ОТПоглина, и, помню, я мальчишкой слышал его рассказы о том, что замок Рэкрент перешел со всеми своими землями к сэру Патрику: сэр Улюлю Рэкрент доводился ему двоюродным братом, владел прекрасным именьем, только вот без единой дороги — он всегда говорил: телега куда нужно проедет — и ладно. Бедняга! Оттого он и умер, да еще и доброго коня потерял, и все в один день, в одну охоту! Мне-то надо бы тот день благословлять, потому как поместье перешло прямо к семейству, с одним, правда, условием — на которое сэр Патрик О’Шоглин, как говорят, поначалу никак не соглашался, но потом, видя, чем тут пахнет, передумал, — а именно: должен он был актом парламента принять и носить имя и герб Рэкрент.

1

Герцогиня Ньюкасл — Маргарет Лукас (1623—1673), вторая жена Уильяма Кэвендиша, герцога Ньюкасл (1592—1676), царедворца и военачальника эпохи Гражданской войны и Реставрации, оставившая «Жизнеописание Уильяма Кэвендиша, герцога Ньюкасл». (Прим. составителя)

2

Сквайр Уэстерн — невежественный провинциальный помещик, персонаж романа Генри Филдинга «История Тома Джонса, найденыша». (Прим. составителя)

3

Пастор Труллибер — священник-торгаш, персонаж романа Генри Филдинга «Приключения Джозефа Эндрьюса». (Прим. составителя)

4

Когда Ирландия потеряет свою самобытность вследствие союза с Великобританией. ..—Речь идет об Акте об Унии, обсуждавшемся в то время в ирландском парламенте (был принят 1 января 1801 г.). (Прим. составителя)

5

Замок Рэкрент. — Некоторые из имен и названий поместий в романах Марии Эджворт значимые. В тех случаях, когда это представлялось возможным, переводчики находили им русские эквиваленты. Слово «Рэкрент» означает по-английски непомерно высокую, грабительскую ренту, иногда даже равную стоимости земли или близкую к ней. Так как название этого романа уже вошло в русское литературоведение, мы предпочли сохранить его без перевода. Прим. составителя)

6

Кое-кто из друзей, видевших историю Тэди после того, как она была напечатана, высказали издателю опасение относительно того, что многие из терминов и идиом, которыми она изобилует, могут не быть поняты английским читателем без специальных объяснений. Вследствие этого издатель счел нужным присовокупить следующий Глоссарий.

Начато утром в понедельник. — Тэди начинает свой мемуар о семействе Рэкрент пометкой «Начато утром в понедельник», ибо в Ирландии ни одно важное дело не может быть счастливо начато ни в один из дней, кроме утра понедельника, «Вот доживем с божьей помощью до утра понедельника, позовем кровельщика чинить крышу». «В понедельник утром пойдем торф резать». «В понедельник утром, бог даст, начнем покос». «В понедельник утром, с позволения вашей чести, начнем картошку копать» и т. д. Все промежуточные дни между тем, когда произносятся эти речи, и следующим понедельником в счет не идут; а когда утро понедельника наступает, дело чаще всего откладывается до следующего понедельника. Издатель был знаком с джентльменом, который, чтобы искоренить этот обычай, заставлял своих рабочих и землепашцев любую новую работу начинать в субботу. (Глоссарий М.Э.)

7

(День) Всех Святых — церковный праздник, отмечаемый 1 ноября. (Прим. составителя)

8

Плащ (иначе: мантия), поминаемый Тэди, происхождения весьма древнего.

Спенсер^{1} в своем «Взгляде на положение Ирландии» доказывает, что плащ не ведет свою историю от скифов, как полагали многие, но что «у большинства народов в древнем мире были плащи; были они и у иудеев, в чем можно убедиться, прочитав про милоть Илии^{2} и проч.; были они и у халдеев, в чем убеждает нас Диодор^{3}, и у египтян, в чем убеждает нас Геродот^{4} или описание Береники^{5} в греческом комментарии к Каллимаху^{6}; были они известны в древности и грекам, что явствует из описания плаща Венеры, усыпанного звездами, хотя позже форма их изменилась и они стали называться Pallai; в этом виде они известны частично и в Ирландии. Древние римляне и латиняне также их знали, о чем можно прочесть у Вергилия^{7}, который был большим знатоком, — Эвандр^{8}, пригласив Энея к себе на пир, принимал и угощал его, усадив на землю, покрытую плащами, на которых они и возлежали, — Вергилий даже употребляет здесь само слово mantilia (мантия или плащ) — Humi mantilia sternunt  (расстилают  на земле плащи), из чего следует, что плащи были хорошо известны почти всем народам, а не одним только скифам.

Спенсер знал достоинства упомянутого плаща, могущего служить как одеждой, так и постелью, и даже домом. «Iren.(* ирландцы) Ибо удобства не уравновешивают неудобств; поскольку проистекающие при сем затруднения куда многочисленнее: ведь преступнику он — что дом родной, мятежнику — что мягкая постель, а вору — теплая одежда. Первое: преступник, будучи изгнан за многие свои злодейства и преступления из городов и домов добрых людей, блуждая по пустошам, вдали от закона, превращает плащ в свой кров и прячется под ним от гнева небес, от суровости земли и от взора людей. Дождь пойдёт - он ему навес, ветер подует - он ему палатка; а ударит мороз - он ему хижина. Летом можно носить его нараспашку, зимой запахнуться поплотнее: во все времена он ему полезен, никогда ни в тягость, ни в обузу. Подобно тому и мятежнику он служит, ибо в той войн, которую он ведёт (если заслуживает она такого названия), когда бежит он от врага своего и прячется в дремучих лесах (тут должно бы стоять "в тёмных трясинах") или таится на большой дороге, поджидая своего часа, он ему и ложе, да и всё, почитай его хозяйство". (Подстрочные  замечания М.Э.)

9

Ирландские короли (или риаги) — так в средние века назывались главы кланов или племен, имевшие территориальную власть. (Прим. составителя)