Эджворт М. Замок Рэкрент. Вдали отечества

—Что это сэр Конди такой невеселый? Неужто знает?

—Что знает?—говорю.

—А ты и не слышал?—говорит. — Миледи Рэкрент, что была, убилась и лежит при смерти, и я уверена, что она уже кончилась.

—Господи, спаси и помилуй нас грешных, — говорю. — Да как же это случилось?

—Да все эта двуколка, — говорит Джуди. — Лошадь понесла. Возвращаюсь я домой со свадьбы Бидди Мак-Гуггин, а на дороге толпа народу, идут с ярмарки в Крукагнаватурге, и вижу: посередь дороги лежит эта двуколка без колес и вся побитая. «Что это?» — говорю. «А ты и не слышала?» — отвечают. — «Это коляска леди Рэкрент, что сбежала от своего мужа, а лошадь испугалась какой-то падали, что лежала поперек дороги, и понесла, а леди Рэкрент и горничная завизжали, да и налетели на телегу, что возвращалась с ярмарки, а мальчишка на ней заснул, а ми-леди возьми и зацепись юбкой, что свисала из двуколки, так что ее не знаю сколько тащило по дороге, а дорога-то вся в камнях да в колдобинах, потому как ее как раз собирались мостить, а один из дорожных рабочих с кувалдой, наконец, и остановил лошадь; но миледи-то Рэкрент вся убилась да расшиблась[64] страшно и ее отнесли в хижину по соседству, а горничную нашли потом в канаве, куда ее сбросило, а шляпа и накидка на ней полны болотной водой, и говорят, что миледи все равно не выживет. Послушай, Тэди, а правда, что мне за верное рассказали, будто сэр Конди все переписал твоему сыну Джейсону?

—Все, — говорю.

—Все, как есть? —спрашивает.

—Все, как есть, — говорю.

—Стыд-то какой, — говорит она. — Только Джейсону не говори, что я сказала.

—А что это ты сказала? — вскричал сэр Конди, просунувшись между нами, так что Джуди сильно вздрогнула. — Было время, когда Джуди Мак-Квэрк не задерживалась так долго посудачить на пороге, если я был в доме.

—Ах, — говорит Джуди, — стыдитесь, сэр Конди. Те времена прошли, вам бы подумать о леди Рэкрент.

—К чему это мне о ней думать, если она обо мне и не вспомнит? — говорит сэр Конди.

—Это сюда не имеет касательства, — говорит весьма разумно Джуди, — вам надо о ней подумать сейчас, не то потом будет поздно. Разве вы не знаете, что она при смерти?

—Миледи Рэкрент?—говорит сэр Конди в изумлении. — Да мы только два дня как расстались, ты же знаешь, Тэди, она была весела и здорова и уехала с горничной в Джульеттину горку на двуколке.

—Больше она на двуколке никуда не поедет, — говорит Джуди. — Двуколка-то ее и прикончила, вот уж что правда, то правда.

—Что же, она умерла? — говорит его честь.

—Почитай что и умерла, — говорит Джуди. — Да вот Тэди доподлинно всю историю знает, как я сама ее слышала. Уж лучше он или кто другой вам, сэр Конди, ее и расскажет, так оно приличней будет, а мне надо домой к детям.

Он стал ее удерживать, хоть больше, как видно было, из любезности, чем из чего другого, ведь Джуди, как его честь еще раньше заметил, сильно переменилась, и сколько я мог судить, хоть сама она того, видно, не понимала, едва ли могла надеяться стать леди Рэкрент, случись ему снова бросать монету. Я ему пересказал все доподлинно, слово в слово, как Джуди мне рассказала, и он в тот же вечер отправил в Джульеттину горку нарочного с поклоном, да чтоб все точно разузнал, а Джуди наказала этому мальчишке, чтобы зашел в лавку Тима Мак-Энерни, что торгует в О'Шоглине, и купил ей шаль.

—Так и сделай, — сказал сэр Конди, — да скажи Тиму, чтобы деньги с тебя не брал, потому что за шаль я заплачу ему сам.

Тут сестра на меня взглянула, но я ничего не сказал, только переложил табачную жвачку из-за щеки за щеку, а Джуди стала говорить всякие слова, что она, мол, не из тех, что принимают подарки от джентльменов.

Я же отошел в сторону, чтоб обсудить с сестрой, есть тут что- нибудь или нет, а сестра говорит: нужно быть слепым, чтоб такое спрашивать, ну, я и подумал, что, верно, сестра больше моего в этом разбирается, и, припомнив прошлые времена и разные случаи, склонился, в конце концов, к ее мыслям, так что мы с ней решили, что Джуди, пожалуй, все-таки вполне может стать леди Рэкрент, если только место это вдруг освободится.

На следующее утро его честь еще не встал, а уж кто-то стучит двойным стуком в дверь, и я с удивлением вижу, что это сын мой Джейсон,

—Это ты, Джейсон?—говорю. — Что тебя к нам принесло?—говорю.— Небось, леди Рэкрент? Мы уже знаем, со вчерашнего дня.

—Возможно, — отвечает. — Но мне надо видеть сэра Конди.

64

Убилась да расшиблась. — Наш автор не виновен здесь в несообразности. Оттого, что слова «убить»^{23} и «убиться» так схожи, обычный читатель может предположить, что и смысл их одинаков, однако в Ирландии они значат далеко не одно и то же. Вы можете услышать, как ирландец восклицает: «Я весь убился и покалечился!», хотя чаще всего это просто значит, что он подбил себе глаз или ударился. «Я весь убился» — значит, всего-навсего, что он в состоянии худшем, чем когда он просто «убился». Так, «простуда меня убивает» ничто в сравнении с «ревматизм меня всего убивает». (Подстрочные  замечания М.Э.)