Я помнил о своём обещании Мэллори и её дружкам держать происходящее в секрете, но ситуация была явно сложнее того, с чем можно справиться в одиночку. С пулевым ранением надо идти в больницу, а там придётся честно объяснять, где я её получил. Может, так даже и к лучшему. Есть ведь полиция, пусть ими и занимается. А кучка старшеклассников группе вооружённых людей не ровня.
После душа мне заметно полегчало. Обернув вокруг бёдер полотенце, я вернулся к зеркалу с новым осмотром, однако с этого угла рану так и не разглядел. Может, не тем плечом повернулся? Нет, так её тоже не видно. Взяв, наконец, ручное зеркальце, я изучил всю спину от шеи до пояса. Никаких повреждений. Не было вообще никаких намёков на них, в том числе и на шрам от пулевого ранения. Я взглянул на груду окровавленной одежды в поисках подтверждения того, что с головой у меня всё в порядке. Дотронулся рукой до футболки – на пальцах остались кровавые пятна.
А вот и пуля на полке рядом с умывальником, там, где я её оставил.
Кровь есть. Пуля есть. Раны нет. Бред.
Глава 15
В комнате было холодно, так что, прежде чем нырнуть в кровать, пришлось натянуть спортивные штаны и футболку. Впрочем, заснуть всё равно не получилось бы, после всего, что произошло. Так что, когда заиграл будильник, я аж подпрыгнул от удивления. По привычке я хлопнул по кнопке выключения, усилием воли открыл глаза, пытаясь разобраться в происходящем.
Вылез из кровати, направился в ванную умыться. Взяв полотенце, я заметил пулю, лежащую на полке рядом с мыльницей и зубной пастой. Ничто лучше не подтверждало факт ночной стрельбы. Взглянув вниз, я увидел сваленную в кучу окровавленную одежду. Итак, все события этой ночи не сон. Я вгляделся в своё отражение в зеркале. Налитые кровью глаза, обрамлённые тёмными кругами. Мда, с таким видом по школе не погуляешь, делая вид, будто всё в порядке. Я спустился вниз и сказал матери, что приболел.
— Что случилось? — спросила она, отвернувшись от плиты, на которой стоял кастрюлька с яйцами. Она положила ложечку, которую держала в руке, и приложила эту руку к моему лбу. — Жара нет, но выглядишь ты ужасно, — она заглянула мне в глаза. — Живот болит?
— Живот, голова, всё болит, — я не особо то и соврал. — Кажется, грипп надвигается.
— Наверное, не стоило перекусывать ночью?
— Нет, мам, не думаю, что дело в этом.
Она выглядела так уверенно, что стало стыдно.
— Ну что же, возвращайся в постель. Я позвоню в школу. Может, перекусишь чего?
— Спасибо, не хочется. Просто передохну.
Она кивнула.
— Ой, чуть не забыла. Карли завезёт Фрэнка прямо после школы. Я оставлю записку на столе, что ты спишь и чтобы тебя не беспокоили.
— Думаю, что в мою комнату он всё равно зайдёт, — сказал я, тряхнув головой. Для моего племянника ограничений не существовало. Карли не особо заботилась его воспитанием.
— Расс, будь милее, вздохнула мама. — Он же часть семьи.
Как будто мне надо напоминать об этом. Направившись обратно к себе, я услышал голос отца с кухни.
— Что случилось?
Я промолчал, услышав мамин ответ.
— Расс нехорошо себя чувствует. Сегодня он останется дома.
Папа сочувственно вздохнул.
— У нас в офисе тоже микроб бродит: головная боль, боль в животе, слабость. Ни с того ни с сего на пару дней человек выбывает из строя.
— Наверное, что-то в таком же духе.
Вот что значит хорошая репутация. Ни на секунду во мне не усомнились. Если бы уроки попыталась бы прогулять Карли, они бы сразу решили, что у неё похмелье или что она притворяется, чтобы провести денёк со своими сомнительными дружками. Я вернулся в комнату и рухнул в кровать, готовый забыться сном фараона в пирамиде, таким же долгим и крепким.
Несколько раз я всё же просыпался утром от звуков телефона, рапортующего о получении нового сообщения.
От Джастина: «Чувак, ну ты где там?»
Мик: «Тащи сюда свою задницу. Если мы в пятницу вынуждены страдать, то и ты должен».
Мэллори: «Ты как?»
Ну и позднее пришло несколько.
Мик: «Не заставляй переться к тебе».
Джастин: «Искренне надеюсь, что ты там веселишься».
Мэллори: «Я беспокоюсь. Дай знать, всё ли в порядке».
Я слишком устал, так что сил хватило только на то, чтобы послать Мэллори «Я норм». Остальные подождут.
Я решил, наконец, встать около часа дня, чтобы перекусить, потом изучал новости, но там не было ни слова о поисковых работах в районе заброшенной станции или о людях в белых комбинезонах, носящихся по улицам старого Эджвуда с непонятными пищалками в руках. Памятуя о предостережении Мэллори, я решил не гуглить ничего нарочно. Отследить же могут. До сих пор я ей не верил, а теперь верю. Что бы я вчера не наблюдал, это было опасно, а неприятностей мне не хотелось. Мой дом – моя крепость, но подвергать её осаде не хотелось. Пусть другие разбираются в происходящем. Я не настолько храбр, чтобы рисковать своей шкурой.