— Не собираюсь слушать, — сказал он мягким голосом, когда Мэллори начала свою речь, но через несколько минут он тоже согласился со всем, что она сказала.
Я сосредоточился на том, чтобы посылать исцеляющую энергию через руки, пока она рассказывала ему нашу версию реальности, с их остановкой пописать и гриппом, который они оба могли подхватить на следующий день.
— Ты понял? — спросила она.
— Да, я понял, — откликнулся он.
— Повтори мне ещё раз.
Так он и сделал. Я посмотрел на Карли:
— Ты можешь в это поверить?
Но она выглядела менее испуганной, чем я, вероятно, потому, что за шестнадцать лет привыкла к мысли о подростках со сверхспособностями.
— Ещё кое-что, — сказала Мэллори. — Мне нужно знать, кто главный в вашей организации. Мне нужно имя.
Я бросил на неё оценивающий взгляд. Она действительно была гением.
— Не могу сказать, — ответил он.
— Ты должен мне сказать. — Её голос звучал твердо.
— Нет, — сказал он. — Я не знаю.
— Ты не знаешь, кто главный? — спросил я. — Или ты не хочешь говорить?
Мы с Мэллори обменялись озадаченными взглядами. Почему не работает её контроль над разумом?
Мужчина не ответил. Казалось, только Мэллори могла задавать вопросы и получать ответы. Она повторила мои слова.
— Ты не знаешь, кто главный?
— Никто не знает, кроме тех, кто наверху, — он говорил, как человек, который почти уснул. — Мы называем его командиром.
— Кому же вы тогда подчиняетесь? — спросила Мэллори.
— Мой полевой командир – Миллер.
— Как полное имя Миллера?
— Просто Миллер. Больше я ничего не знаю.
Просто фамилия, причем довольно общая. Мэллори встретилась со мной взглядом и пожала плечами.
— Хорошо, — сказала она и повторила остаток истории. По тому, как она подчеркнула, что на следующий день им будет плохо, у меня сложилось впечатление, что она была уверена, что этот контроль над разумом даст им что-то вроде похмелья на следующий день. — Ты понял? — спросила она.
— Да.
— Ладно, тогда вставай и присоединяйся к своему другу.
Голос Мэллори был добрым, как будто она учила шестилетнего ребенка.
— Скорее, скорее! — крикнула Карли. — Слишком долго.
Мужчина не торопился, но шёл быстрым шагом. Мы сели в машины и смотрели, как мужчины садятся в свой автомобиль, пристегиваются и уезжают.
— Думаешь, это сработает? — спросил я Карли.
— Твои догадки не хуже моих, — сказала она. — Кажется, да.
Остаток пути до дома мы ехали за Мэллори молча, даже не слушая радио. Когда машина Мэллори благополучно въехала в гараж, Карли отвезла меня домой.
— Ты идёшь? — спросил я, когда мы подъехали к дому.
— Нет, я должна вернуться, — сказала она. — Фрэнк у соседей. Я сказала, что уеду ненадолго, и мне не хочется заставлять его ждать.
— Окей.
Может, она была лучшей матерью, чем я думал. Я начал вылезать из машины, но потом кое-что вспомнил.
— Карли?
— Да?
— Спасибо, что присмотрела за мной.
— Не стоит благодарить меня за это. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, так, Расс?
Последнее предложение застало меня врасплох, главным образом потому, что мы не были семьей, которая признавалась в любви друг к другу. Мой отец всегда говорил, что Беккеры из гордой немецкой семьи. Мы были трудолюбивы, своевременны, надежны. Мы были готовы на всё ради друг друга, но не обнимались, не целовались и не изливали друг другу душу. Хотя, может, и стоило бы.
— Да, я знаю, — сказал я. Я понял, что до этого момента понятия не имел, как она ко мне относится. Карли всегда была второстепенным человеком в моей жизни. Всегда там, но не совсем там. Порхает по дому, прячется по углам. У нас были общие родители, но она чувствовала себя не сестрой, а молодой тётей или кузиной.
— Но все равно спасибо, что сказала.
— Не за что, — а потом, в истинной манере Карли, ей пришлось добавить немного жаргона, чтобы показать мне, что она в курсе событий. — Ты же знаешь, Расс, я тя прикрою. Вот как я катаюсь по раёну.
У меня не хватило духу сказать ей, что я не знаю никого в моем возрасте, кто говорил бы так, если бы не ирония.
Глава 30
Я проскользнул в дом мимо родителей, которые, как обычно, сидели перед телевизором, хотя, казалось, не смотрели его. Мама листала журнал, а папа сидел, запрокинув голову и закрыв глаза. Я знал, что если я упомяну об этом позже, он заявит, что отдыхает. Он никогда не признается, что заснул в кресле. Когда проходил мимо, я сказал:
— Я вернулся. Спокойной ночи.
И направился наверх, пока мама не начала задавать вопросы и мне не пришлось сочинять подробности о занятиях в доме мистера Спектра.