Я подошла к окну и отдёрнула занавеску. Вид был фантастическим: пышная, ухоженная территория, несмотря на то, что дело шло к зиме. Я даже могла видеть застеклённую террасу сбоку. Я никогда не знала, подобной жизни. Я никогда не знала такого богатства или того, как это жить на другой стороне.
Самое близкое, что я когда-либо имела возможность делать, это убирать за ними.
Но какой бы удручающей ни была эта мысль, я не возражала против неё. Это была всего лишь ступенька к моему будущему.
Кроме того, насколько трудной может быть эта работа на самом деле?
Глава 3
Рофус
Две недели спустя
Эта потребность внутри меня, собственничество, которое я мгновенно ощутил, когда взглянул на Бритту, могло сбить меня с ног. Я никогда не испытывал ничего подобного раньше, даже не хотел испытать. До несчастного случая я держался особняком, сосредоточившись на своём бизнесе и взращивая его с нуля. Если я и принимал женскую компанию, то ненадолго. Но это было очень редко.
Затем, после аварии, шрамов, усеивающих моё тело, моей холодности и ненависти к дерьму вокруг меня, пожирающему меня, я держался подальше ото всех и всего, кроме случаев крайней необходимости. Я работал из дома, управлял своим многомиллионным бизнесом в окружении своего богатства и вдали от других. Это хорошо работало для меня, всегда работало, и я думал, что всегда будет… пока она не вошла в мою жизнь.
Я должен был держаться подальше от Бритты, должен был выкинуть из головы любую потребность или желание, которые у меня появились к ней. Так было лучше для неё, лучше для всех.
Я не был с женщиной более десяти лет, и у меня не было никакого желания заводить отношения или даже заниматься случайным сексом. Но даже если бы я сказал ей, что хочу, чтобы она была моей, один взгляд на мои шрамы, и она сбежала бы. Вот почему я держался от неё подальше на протяжении этих двух недель. Я боялся — и в этой богом забытой жизни я ничего не мог с этим поделать, — что она увидит, кем я был снаружи, и поймёт, что я бессердечный ублюдок.
Кем я был для большинства.
Я был отшельником, отрезанным от мира, потому что не хотел иметь с ним ничего общего. Меня не волновало, определяют ли теперь шрамы то, кто я есть, или люди боятся меня из-за моей резкости, холодного отношения, которое я изображал.
Я был для них «Чудовищем», таким же уродливым снаружи, каким стал изнутри.
Вот кем я был сейчас, и изменить это было невозможно.
Прошло две недели с тех пор, как она переехала в поместье, и за эти четырнадцать дней я наблюдал за ней, понимая, что она держалась особняком и выполняла свою работу. Я должен был поговорить с ней, представиться некоторое время назад, но я хотел посмотреть, как она себя поведёт. Я хотел узнать её, прежде чем сказать ей хотя бы слово.
Но я устал ждать. Мне надоело прятаться в тени. Пришло время заявить о своём присутствии. Я просто надеялся, что, когда она увидит меня, она сможет рассмотреть сквозь физические несовершенства и жёсткость, которыми я себя окружил.
Я вышел из кабинета и спустился вниз. Обычно я завтракал наверху, но этим утром я начал действовать по-другому, хотя мне казалось, что я выхожу из себя. Мне было некомфортно и неуверенно, даже в собственном чёртовом доме.
Я вошёл в столовую, и двое слуг, повернувшись, уставились на меня. Я видел шок на их лицах, когда они осознали кто перед ними. Многие из моих сотрудников никогда меня не видели, так что, без сомнения, я был для них грёбаным сюрпризом. Пожилой мужчина посмотрел мне в лицо, его горло сжалось, пока он глядел на меня. Что заставляло меня желать вылезти из кожи вон, так это внимание, которое люди уделяли мне. Я хотел, чтобы меня оставили в покое. Я хотел быть невидимым.
— Сэр? — сказала другая служанка, женщина средних лет, с низким голосом и сдержанной осанкой.
— Этим утром я ем на веранде, — произнёс я эти слова с ноткой рычания в голосе, повернулся и ушёл. По правде говоря, я разговаривал только с Кэролайн и несколькими избранными сотрудниками.
Как только оказался на веранде, я сел и уставился на территорию. Было достаточно рано, трава ещё была покрыта инеем. Один из слуг положил передо мной газету вместе с чашкой кофе. Я кивнул, не глядя на него. Кого я хотел увидеть, так это Бритту. Я начал постукивать ногой, напряжение словно покрывало мою кожу. Мне не нравилось это чувство, эта нервозность… это предвкушение, переполнявшее меня.
— Господин Фоксверт? — голос Кэролайн был резким, строгим. Хотя она всегда так говорила, с кем бы ни разговаривала.
Я взглянул на неё и увидел удивление на её лице. Без сомнения, она была потрясена, увидев, что меня нет в моём кабинете наверху. Чёрт, я тоже был удивлён.
— Я не знала, что вы обедаете внизу. Я бы подготовилась.
Я отмахнулся от её беспокойства и оглянулся на свою собственность.
— Где новая девушка? — я услышал хрипотцу в своём голосе, и, без сомнения, Кэролайн тоже её услышала. Это была одна из причин, по которой я её нанял. От неё ничего не укрывалось.
— Новая девушка, сэр?
— Да, — сказал я с уколом в голосе. Звучало так, как будто она могла расспрашивать меня о желании увидеть Бритту. Этого я, блядь, не потерплю.
— Думаю, она работает на кухне. У неё сегодня очень насыщенный день…
Когда я посмотрел на Кэролайн, она мгновенно замолчала.
— С кем ты сейчас разговариваешь? — это был очевидный риторический вопрос, и когда я поднял бровь, она поджала губы и кивнула.
— Приношу свои извинения, господин Фоксверт. Я приведу её сейчас.
Кэролайн ушла, и через мгновение мне принесли завтрак. Прежде чем дворецкий ушёл, я сказал:
— Принесите ещё одну тарелку. Сегодня утром я завтракаю с компанией.
— Конечно, сэр.
Я откинулся назад, ожидая, пока Бритта и второй набор приборов не окажутся здесь, прежде чем я начну есть. Я хотел, чтобы она была здесь со мной, даже если она сочла бы это чертовски странным.
— Сэр, — произнесла Кэролайн рядом со мной, и я обернулся, чтобы мгновенно встретиться взглядом с Бриттой. Она была одета в эту отвратительную ливрейную одежду, которую я хотел бы, чтобы она не надевала, просто потому, что я не хотел, чтобы она работала на меня. Она должна быть рядом со мной, одетая в шёлк и кружева, усыпанная драгоценностями.
Бля, я сошёл с ума.
— Ты можешь идти, Кэролайн, — ответил я, не сводя глаз с Бритты. Я должен был отдать ей должное; она не смотрела на мои шрамы, вместо этого её взгляд был прикован к моему.