- Почему именно девственница? – пытаясь побороть смущение от вызывающего взгляда юноши, спросила Анна.
- Не знаю, - пожал плечами демон. – Возможно, лишь чтобы сделать ритуал еще более пафосным.
- И как он проходит? – полюбопытствовала принцесса.
- Алтарь, девственница, кровь, круг заклинателей.
- Звучит устрашающе, - осторожно заметила девушка, покосившись на все так же сверлящего ее насмешливым и задорным взглядом принца.
- Ты боишься? – хмыкнул Кассиан.
- То есть, ты серьезно зовешь меня на роль жертвы? – удивленно воскликнула Анна.
- Почему нет? Тем более что твоим «палачом» буду лично я, - как нечто интимное предложил демон, глядя на нее пристально и завораживающе.
- И как все это будет происходить?
- Эта тайна станет тебе известна, лишь если ты примешь непосредственное участие.
- Действительно пафосный бред, - фыркнула принцесса под смех Кассиана.
- Соглашайся. Тебе понравится, - искушающе протянул юноша, с хитрой улыбкой на губах.
- Почему-то мне кажется, что тебе понравится больше, - подозрительно прищурилась девушка, глядя на ухмыляющегося принца.
- Ты, на алтаре, обнаженная, доступная – мне определенно это нравится.
Кассиан тут же рассмеялся над покрасневшим личиком и шокированным видом Анны.
- Не смешно, Ваше Высочество! – чопорно, будто надеясь этим вернуть все приличия, произнесла Анна, хмуря брови, но все еще нещадно краснея.
- Я не постесняюсь даже мертвых, - хмыкнул Кассиан, ловко опутывая Анну своими руками и привлекая ее к себе, запрокидывая личико и склоняясь к ее губам.
- Это было не приглашение, - уперлась ладошками ему в грудь принцесса, но тело волнительно затрепетало вопреки разуму от запретной близости демона.
- Я понял, - хмыкнул Кассиан, мягко заправляя за ушко прядь пшеничных волос. – Но я хочу твои губы – слишком давно я к ним не прикасался.
И тем волнительней был для Анны этот поцелуй – уже почти долгожданный. Кассиан целовал нежно и осторожно, чуть касаясь кончиком языка ее губ, обводя их контуры и игриво раскрывая их едва-едва, чтобы только раззадорить. Поцелуи принца тоже были своего рода искусством. Иначе откуда каждый раз такая разная гамма эмоций и ощущений? Откуда столько новых и непонятных чувств, что захватывают тело и разум, не давая думать или соображать хоть сколько-то? Анна отвечала, как только умела, робко раскрывая губы и подаваясь навстречу. Руками она держалась за полы плаща принца, в то время как его ладони жадно и нетерпеливо сжимали ее тело под ним, скользя по спине, а после опускаясь на бедра в собственническом и откровенном жесте, который заставил девушку затрепетать еще больше.
Никогда и ничего подобного Анна не ощущала и не желала, когда была влюблена в Акира. И порой эти мысли заставляли ее полагать, что она ошиблась в своем определении любви к лорду Амайя. И вероятней всего, она просто приняла желаемое за действительное. Он был обходителен и вежлив, проявлял к ней интерес. И она, живущая в вечном отчуждении и одиночестве, просто оказалась под воздействием новых обстоятельств. Она приняла свою признательность за внимание к ней за любовь. И ей хотелось этой любви, хотелось любить самой. Она любила саму мысль о любви. А потому и вышло так глупо – поверить, а не почувствовать, эту самую любовь.
И все же отголоски той боли все еще были при ней. Того разочарования, что накрыло ее с ног до головы и бросило в омут отчаяния, когда она оказалась отвергнутой. Именно эта боль не давала ей полностью и полноценно доверить свое сердце принцу. Она чувствовала, что настоящая любовь уже на пороге, нужно лишь открыть для нее дверь. Кассиан был интересен ей, и даже больше. Но она боялась сделать этот последний шаг и снова раскрыть свою душу. Однако отрицать то, что помимо эмоций он будил в ней и новые желания, она не могла. Ее тело странно и непонятно реагировало на его прикосновения, поцелуи и порой даже просто взгляды. Она не понимала и половины того, что происходит с ней. Нет, она прекрасно знала – спасибо Хитане – о многом в отношениях противоположных полов. Но все это была лишь теория. Практика же заставляла все понимание вылетать из головы и лишь окунаться в ощущения, которые показывали ей новые возможности собственного тела.
Вот и сейчас, поцелуй принца заставлял всю ее томно дрожать, а голова не работала вообще. Лишь горячие губы имели значение, которые со все большим напором скользили по ее собственным. Поцелуй был далек от невинного и легкого, но что странно – нисколько не пугал Анну. Впервые демон позволял себе подобную страсть, впервые пошел дальше, чем собирался, боясь испугать свою невинную невесту. Но не воспользоваться таким шансом и не подтолкнуть ее к тому, чего он хотел, он не мог.
Тонкие пальцы одной руки скользнули вперед со спины на живот и вверх, вскользь огладив упругую грудь девушки, что заставило ее буквально задохнуться – то ли от неловкости, то ли от того, как это было смело и, что удивительно, очень приятно. Но это было лишь начало: ловко и умело Кассиан принялся за маленькие пуговицы на платье девушки, которые были застегнуты все до единой под самое горло. И далеко не сразу Анна поняла, что он делает – его губы все жарче и настойчивее терзали ее рот, заставляя разум туманиться все сильней. И лишь когда холодный воздух коснулся обнаженных ключиц и проник под тонкую сорочку, принцесса поняла, что именно делает демон. Но как возразить, когда губы не отпускают ни на миг? Как возразить, когда странное удовольствие волнами расходится от тех мест, где голой кожи касались подушечки мужских пальцев? Потянув за завязки на нижней рубашке, принц наконец-то оторвался от губ Анны.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, тяжело дыша и не в силах даже сказать «нет» его действиям – он будто гипнотизировал ее своими бесконечно синими глазами, в которых горел странный огонь. Его дыхание было таким же прерывистым, как ее. Его губы такими же влажными. Но взгляд куда осознанней – он знал, что делает и чего хочет. Ленты выскользнули из его пальцев, которыми он тут же обвел края рубашки, ненавязчиво спуская их ниже, касаясь округлости груди в самом верху.
- Не надо, - едва слышно выдохнула Анна, млея под этими слишком интимными прикосновениями.
- Почему? – чуть склонив голову в бок, хрипло прошептал Кассиан, снова наклоняясь к ее лицу и игриво касаясь губами ее губ, не прекращая водить пальцами на самом краю рубашки, скользя под нее на сантиметр-другой. – Тебе не нравится?
- Это…не…правильно, - смогла выдавить из себя девушка, запрокидывая голову, давая доступ его губам, которые покрывали шею горячими поцелуями.
- Но тебе же нравится, - соблазняюще шептал Кассиан, лаская губами и языком маленькое ушко.
Одна его рука крепко прижимала Анну к своему телу, сжимаясь на тонкой талии, а другая продолжала свои ласки, которые грозили стать слишком откровенными – оставалась лишь пара сантиметров до окончательной непристойности.
- Кассиан, прошу, - выдохнула Анна, скорее умоляюще, нежели со страхом.
Она боялась того, что будил в ней демон сейчас. Пугалась тех ощущений, что рождались в теле. Не понимала их и, пожалуй, еще не готова была к этому. Слишком юна, слишком невинна и наивна. Но при этом происходящее завораживало и сводило потихоньку с ума. Однако воспитание, манеры и стыд как никогда прежде вопили в голос. И девушка просто не могла все это игнорировать. Сейчас, если она поддастся, потом не простит себе подобного поведения. Будет стыдиться его и не пожелает вспоминать. А не этого она желала от отношений с Кассианом, не стыда. Она хотела иного: чистого, светлого, не оскверненного чувства, не запятнанного банальной страстью. Всему этому однажды придет время, но прежде ей нужно получить любовь. Прежде ей нужно увериться в том, что ее доверия достойны. Сейчас ей просто нужно время.
И Кассиан знал это. Понимал ее желания как никто другой. И бессовестно играл на них. Он получал настоящее удовольствие от происходящего, но в первую очередь преследовал определенную цель.
- Выбирай, - продолжал искушающе шептать принц, - либо я получу твою кровь на алтаре. Либо твою девственность прямо сейчас.
Его губы не давали здраво думать, мысли путались от того, как горячее дыхание контрастировало с холодным воздухом, когда темноволосая голова склонилась над воротом рубашки, который уже едва прикрывал самое сокровенное. И ей нравилось происходящее, до безумия нравилось, как бы стыдно ни было это признавать. И не страх большего заставлял ее держаться за остатки здравомыслия, а ее нрав и характер, ее душа и принципы, которые были ее неотъемлемой частью, и которыми она еще не научилась пренебрегать, игнорировать или использовать не по назначению. Однажды наступит время, и она потеряет это, вырастет из своей чистоты. Сменятся приоритеты, и границы морали станут шире. Но а пока она еще слишком молода, чтобы становится такой. Сейчас она просто хочет жить в свое удовольствие, получая от жизни наслаждение и удовлетворение. Всему свое время, и в погоне за минутной страстью Анна не желала терять что-то другое.