— Я… Нет… Простите, я просто неважно себя чувствую. Только и всего. — Голос Анри опустился до робкого блеяния.
Морриган могла поклясться, что на лице Леона Барта в этот момент промелькнула едва заметная усмешка.
— А, ну это в корне меняет дело! — Гэй хлопнул в ладоши, полностью удовлетворившись ответом главного советника. — То есть я вам, конечно, сочувствую, — запоздало спохватился он. — Попейте травяной чай, ну или что там посоветует Рафаил. Кстати! Теперь мне понятно присутствие здесь нашего дорогого гостя!
Главный лекарь, сидевший чуть поодаль от стола, неожиданно нахмурил свои кустистые брови.
— А вот лично мне непонятно, почему эта девочка до сих пор не здесь? И каким таким образом нашей многоуважаемой королеве удалось помочь ей?
Пять пар глаз выжидательно уставились на Морриган, отчего та мгновенно почувствовала себя неуютно.
— Рафаил, — начала она с теплой и слегка виноватой улыбкой, — дело в том, что мать моей, скажем так, подопечной сейчас находится в положении. Мне показалось… негуманным… забирать ее дочь во дворец, пока она не родит…
— Но ведь нам нужно следить за ее состоянием?! — возбужденно перебил ее лекарь. — Это первое. Во-вторых, мне нужна ее кровь для того, чтобы получить наконец-таки лекарство! Ну и в-третьих, вы ведь не забираете девочку насовсем!
Анри бросил быстрый взгляд на королеву, но та сохраняла невозмутимое выражение лица.
— Вам не о чем беспокоиться, поверьте. Бьянка Кастелло появится здесь буквально через пару дней, и вы приступите к своей работе. Ее состояние абсолютно стабильно, мне докладывают об этом почти ежечасно.
— Ну, хорошо. Хоть мне до конца и непонятны ваши мотивы… — Рафаил продолжал недовольно хмуриться. — А как же способ? Что такого вы сделали с больной?
Морриган очень рассчитывала, что этот вопрос не прозвучит дважды. Но старец о нем не забыл.
— Об этом я поведаю вам наедине, — уклончиво отозвалась королева.
Если главный королевский лекарь и остался неудовлетворен таким ответом, то он об этом благоразумно промолчал.
Однако облегченно выдохнуть королева не успела.
— Только господин Суини достоин вашего ответа?
Леон Барт. Конечно. Кто же еще?
Морриган почувствовала волну злости, вызванную неуемным любопытством советника государственной безопасности.
— Да, в этом вопросе я буду непреклонна. — Королева смерила мужчину холодным взглядом. — У вас что-то еще?
— Да так, — хмыкнул он, ничуть не смутившись. — Одни лишь предположения.
— И какие же?
— Я думаю, это как-то связано с вашей изменившейся внешностью.
Он заметил. Кто бы сомневался. Этот внимательный взгляд голубых глаз всегда подмечает детали.
— Мне приятно, — произнесла королева медленно и задумчиво, — что вы наблюдательнее ваших коллег, советник Барт.
— Я тоже обратил внимание на ваше лицо, — невозмутимо отозвался со своего места Ламонт. — Но не говорить же своей королеве, что она… постарела.
— Тем не менее вы только что сказали это. — Морриган обернулась в сторону советника Дойла и посмотрела на него таким уничтожающим взглядом, от которого тот поспешно опустил голову.
— О! — Гэй хлопнул себя по лбу, широко улыбаясь. — А я-то все думаю, что не так! Ламонт, вы, как всегда, в своей манере прете напролом, нисколько не заботясь о приличиях, — отчитал он своего соседа. — Наша обожаемая королева теперь выглядит… мудрее! Примерно на… тридцать… человеческих лет, да?! Разве это не чудесно?!! — С каждой фразой советник Маллан становился все возбужденнее. — Ну же, соображайте! Какой интересный ход с внешностью в преддверии Великого праздника! Триста лет со дня начала правления! Хватит уже выглядеть как девочка, а?
Морриган смотрела на этого радостного толстяка и готова была расцеловать его в обе щеки.
— Да, вы правы. Это был мой сюрприз к празднованию трехсотлетия. Именно так. Рада, что вы оценили мою задумку, — проговорила она с нарочито смущенным видом.
По залу прошел нестройный рокот запоздалого одобрения. И лишь один человек продолжал молча буравить ее своим цепким взглядом.
Он не поверил. Он слишком умен.
Морриган резко встала из-за стола, давая понять всем, что заседание окончено. Советники поспешили потянуться к выходу.
Цепочку замыкал тот, кто вечно был для Морриган как кость в горле. Тот, с кем она спорила чаще всего. Тот, кого порой она люто ненавидела.