– Прости.
Я не отвечаю и на всех парах мчусь к тете.
Открываю дверь, кидаю сумку рядом с негималайской салатницей, прохожу в гостиную и плюхаюсь в неудобное кресло. Лицо все еще горит.
На экране по-прежнему Каллум и Елена, в этот раз они не занимаются ничем непристойным, и их не запугивают противные британцы. Вместо этого они скачут на конях по горам, вокруг них возвышаются скалистые холмы, и они исчезают в тумане.
При взгляде на них в моей груди что-то екнуло, и вдруг я вспоминаю о письме в сумке. Приглашение, которое я отвергла из-за Джуд.
Телефон снова вибрирует. Я не стала смотреть. Показываю на экран.
– Вот ради этого я бы отдала миллион долларов. А горячего парня забирай себе.
Ви окидывает меня взглядом и моргает так, будто только что осознала, что я вернулась. Она хихикнула и тряхнула головой.
– Ааа, точно-точно. Шотландия. Разве тебя не приняли в шотландскую школу?
Я киваю. Крупный план: Каллум и Елена скачут по долинам и ущельям, зеленых каменистых холмов становится все больше, из облаков пробивается солнце, на заднем фоне – сероватый отблеск океана. Будь я там, на коне в горах в 1780-х, я бы точно не столкнулась с Джуд и Мейсоном. И ни в кого бы не полетели тампоны. Я была бы… совсем другим человеком.
– Ну вот! – восклицает тетя. Она вскакивает с кресла и отправляется в прихожую за печеньем. – Даже не придется путешествовать во времени, чтобы попасть в Шотландию.
Она берет коробку, возвращается в гостиную и недовольно морщится, потому что я купила обычное печенье, а не привычное ей низкокалорийное. Но она пожимает плечами и все равно открывает коробку.
– Всего лишь полет на самолете, – говорит она, жуя медвежат с корицей. – Будь у тебя загранпаспорт и достаточно денег, ты могла бы полететь туда уже завтра.
Я перевожу взгляд на нее, а потом снова смотрю на экран. Она права. Шотландия не сказочное место. Это реальность. Туда относительно легко попасть. И там есть школа, в которую меня уже приняли.
– Ага, – соглашаюсь я, не отрывая взгляда от телевизора. Сердце тяжело бьется.
Уехать отсюда. Никогда больше не видеть, как Мейсон и Джуд целуются в раздевалке. Не слышать: «Ну я же говорила» от Дарси, не видеть сочувствующих взглядов Ли.
Сменить место жительства. Начать все заново.
Я.
В Шотландии.
Глава 4
– Мы возвращаемся к разговору о Шотландии?
Папа стоит у плиты c лопаткой в руке – сегодня у нас «блинная среда» – и между его бровями пролегает морщинка. Я показываю ему пачку бумаг.
– Не о Шотландии, а о шотландской школе. Пап, ты же учитель. А Анна – консультант по профориентации. Мы же живем и дышим образованием.
Он не успел ответить – я опередила его и начала листать распечатки. Прошло несколько дней после ситуации с Джуд и прозрения у тети Ви, и я уже превратилась в специалиста по запросу финансовой поддержки.
Я нашла нужную страницу, достала из пачки и помахала ей:
– В Грегорстоуне предлагают все виды стипендий. И это одна из лучших школ в мире, пап. Они выпускают королей, принцев и премьер-министров. И в этом году они впервые принимают девушек! Я буду учиться в первом в истории женском классе, так что, можно сказать, войду в историю. Может, моя фотография даже будет в учебниках!
– В шотландских учебниках, – отмечает папа.
Я киваю.
– Вообще замечательно. Ты что-нибудь знаешь об истории Шотландии? Она такая сумасбродная! Храбрая сердцем и я – рука об руку…
Папа улыбается, как я и ожидала. Он поворачивается к плите и качает головой.
– Я думал, этот вопрос уже закрыт, малышка. Пару недель назад ты категорически отказывалась ехать.
Папа называет меня малышкой, когда хочет повоспитывать, а такое случается частенько. Иногда я размышляю о том, каким бы он был, будь рядом мама. Но это несправедливо по отношению к нему – как будто я его предаю. Словно мне его недостаточно.
Я оставляю бумаги на столе, встаю за ним и кладу ему руки на плечи:
– Ну, я… я передумала. Я много размышляла и окончательно убедилась, что отказалась поспешно. Испугалась, потому что это кошмарно далеко, но чего тут бояться? Это же чудесно.
Я подвинулась ближе и добавила:
– И пап, это все-таки школа! Я же не собираюсь весь год таскаться за какой-нибудь рок-группой.
Он усмехнулся, глянув на меня через плечо:
– Если честно, мне кажется, что с рок-группой я бы смирился быстрее. Это я бы понял.
Улыбаюсь, хлопаю обеими руками ему по плечам и отхожу.
– Ну, может, я так выражаю бунтарство. Странное дело – у таких родителей-бунтарей такая некрутая дочь.
– Я думаю, что ты та еще бунтарка, – парирует папа, подбрасывая блинчик. – Я даже решил, что мы можем сходить в поход. Только мы вдвоем, как раньше. А еще я видел объявление о выставке минералов и драгоценных камней на следующей неделе в Хьюстоне. Должно быть здорово. Сто лет на них не ходил.