– Можно тебя обнять?
Вот уж нашел, что спрашивать!
– Да, естественно!
Он обхватил меня и крепко сжал. И одновременно в его объятиях было столько нежности, которой так мне не хватало! Пара сильных рук – вот точно, что было нужно мне, чтобы снова начать жить. Это давало надежду. И радость.
– Слушай, у меня, конечно, миллион вопросов, но все-таки поговорим обо всем попозже.
Джейсон немного отодвинулся и посмотрел на меня голубыми глазами. Он ни чуточки не изменился за прошедшие годы. Сильная нижняя челюсть, рельефные скулы. Мускулистое, но не широкое туловище. Все осталось, как и было.
– Ты где остановилась?
– Да вот думала снять номер в отеле…
– Тогда ты будешь жить у меня. Я снял великолепную квартиру на Парк-авеню.
Отказаться от такого предложения было невозможно. Уж лучше жить у друга, чем торчать в одиночестве в гостиничном номере.
– О, спасибо! Благодарю…
– Ну вот и прекрасно. Поехали!
Джейсон обнял меня за талию и вывел из полицейского участка. Несмотря на то, что он не прикасался ко мне уже много лет, я все равно чувствовала его привязанность – как будто мы общались с ним буквально вчера. Он все еще готов был заботиться обо мне и никуда не отпускать от себя. И я была благодарна ему за это, так как он остался единственным, кому я была еще нужна.
Глава вторая
Кроу
Я лежал и смотрел в потолок.
Уже несколько часов…
По мере наступления ночи по стенам ползли, поднимаясь все выше, тени. Иногда они складывались в какие-то фигуры: то в безобидное плывущее по ясному небу облачко, то в бабочку.
Одна тень напомнила мне своими очертаниями пуговицу.
Я без конца смотрел на нее, размышляя, кажется мне это или же в самом деле похоже на пуговицу. На потолке отчетливо виднелись четыре точки, как бы дырочки для ниток, а округлость тени действительно делала ее похожей на пуговицу.
Смотреть на это было больно.
Солнце потихоньку начало выходить из-за гребня холмов, окрашивая мою комнату в утренние пастельные тона.
Я лежал только на одной половине кровати, на другой должна была быть она…
Пуговица.
Я решил, что пора подниматься, все равно толку валяться одному никакого. Принял душ и быстро собрался на работу. Мозги совершенно не шевелились, так что пришлось взбодриться. Сон теперь был для меня недостижимой роскошью.
С момента ее исчезновения я и не спал ни минуты.
И вот мой кабинет. Растопленный камин. Спускаться к завтраку не было нужды. Есть совсем не хотелось. На столе рядом с подлокотником кресла я заметил несколько пуговиц. Я повертел одну из них в пальцах. Эта была из тех, что принадлежали ей.
Те, что оставались за мной, лежали в чаше в ее спальне.
Я не стал трогать их.
У меня оставалась та, что я крутил в пальцах. Золотая отделка по краю, а в середине – жемчужина. Вот так ирония1! Символично, ничего не скажешь! Пуговица, казалось, была сделана специально для нее.
– Ваша светлость?
В кабинет вошел Ларс, заложив одну руку за спину.
– Вам угодно отзавтракать сегодня в кабинете?
– Только кофе.
– Слушаюсь…
Ларс вышел. Он ничего не спрашивал о Перл. Я объяснил ему, что она уехала и больше не вернется. Этого для него было достаточно.
Итак, мой дом вновь опустел…
Теперь в нем жили лишь тени.
Я потянулся за телефоном, чтобы проверить, работает ли вживленный маячок. С момента ее исчезновения проверки стали ежедневными. Но это будет иметь смысл, пока она не обратится к хирургу и не удалит чип.
И тогда я потеряю ее навеки.
Я включил приложение на телефоне, и на экране показалась красная точка. Манхэттен, Парк-авеню. Рядом Центральный парк. Точка была неподвижна, значит, скорее всего, Перл спала. В Штатах сейчас как раз ночь.
Но что она делает на Парк-авеню?
За ее безопасность можно было не беспокоиться. Пуговица умна и находчива. Она в любой ситуации сможет о себе позаботиться. Она не нуждается в охране.
Но все дело в том, что у нее не было денег, чтобы снять квартиру на Парк-авеню.
«Значит, – решил я, – она у кого-то остановилась. Явно не у подруги – у нее их не было. И не у родственника – по той же причине. Скорее всего, у своего бывшего бойфренда…»
От этой мысли у меня сделалась изжога. Я не мог спокойно представлять себе, как она лежит в постели с другим мужчиной. Что чьи-то чужие руки ласкают ее нежное тело, а чужие губы целуют ее прелестный рот. Она расставила ноги, и чужой мужчина трахает ее, опираясь о край кровати.
Я пытался, но не мог отогнать от себя эти видения. От подобных мыслей мне поплохело настолько, что даже расхотелось кофе.