– Его состояние не имеет значения, – завершил мысль амиот, совершенно меня озадачив.
К чему подчеркивать очевидное? Наши жизни для них ничтожны.
– Мы воспринимаем по-другому, – не иначе как от волнения принялась объяснять Седьмому вещи, чуждые ему и его соплеменникам. – Взаимопомощь, любовь и сострадание к ближнему – лучшие качества, которые мы знаем.
– Троя, – внезапно зашипел механик, – не говори ему ничего! Им не говори… Не пытайся объяснить. Обо мне!
Перевела на него недоуменный взгляд. Разве не правильнее хотя бы попытаться установить взаимопонимание? Что еще остается? Здесь мы полностью в их власти.
– Ты совсем глупая? – одними губами прошептал механик, продолжая пялиться на Седьмого, словно кролик на удава.
– Что еще не так? – зашипела, раздражаясь. Игерь-то чего злится?
– Не говори со мной! – нервно выкрикнул в ответ мужчина. – Умоляю! Даже не смотри в мою сторону!
С чего такая внезапная перемена? Что увидел один мужчина в глазах другого – дикого и в нашем понимании безумного? И что в этой короткой перепалке спровоцировало амиота?
О последнем я подумала, осознав, что жара близости между телами больше не ощущаю. Переместившись как по волшебству, Седьмой стоял уже рядом с землянином. Больше того, обхватив пятерней его глотку, поднял несчастного Игеря высоко над землей.
Другой пленник, чье имя я так и не выяснила, потрясенно охнул, напуганный этим зрелищем. Казалось, сейчас мы оба увидим уже известную картину: фиолетовый туман, обволакивающий тело, а следом его бездыханное падение. Сама не поняла, как вскочила на ноги: страх стать свидетелем очередной трагедии толкал вперед.
Игерь обеими руками вцепился в безжалостную ладонь-удавку в тщетной попытке оторвать ее от своей шеи, скованной ободом скафандра. Взгляд, устремленный на мучителя, полыхал ненавистью. Словно мужчина понимал: пощады не будет. И знал почему…
Спотыкаясь на дрожащих ногах, устремилась к этим двоим. В голове полное отсутствие мыслей, только глухое отчаяние. Никакого прогресса с амиотами! Едва начинает казаться, что хоть какой-то контакт устанавливается, как Седьмой все рушит проявлением откровенной жестокости и полным пренебрежением к чужим потребностям.
Подбежала и, не задумываясь о своих действиях, поднырнула под поднятую руку мужчины. Обхватила его поперек груди, силясь сомкнуть свои руки. А оказавшись с Седьмым лицом к лицу, уставилась на его глаза. Амиот на штурмана смотрел… испепеляюще. Однако голос остался бесстрастным, мимика неживой, и от этого становилось жутко.
– Я предупреждал.
Опешила от непонимания. Что он хотел этим сказать? Он же к Игерю обращался, не ко мне.
В тот же миг к землянину протянулась и вторая рука монстра, схватила за волосы и рванула вверх. Я еще только набирала в легкие воздух, а Седьмой уже надорвал ворот скафандра, сдирая его, словно шкуру освежеванного животного.
– Не надо! – взвизгнула, не думая о последствиях, в отчаянии стиснув тело амиота обеими руками.
Еще и головой в его грудь уперлась, соприкоснувшись щекой с измазанной грязью кожей. Собственное прерывистое дыхание, губы, бормочущие впритык к его коже, дико стучащее сердце, трепещущая от эмоций грудь, вжимающаяся в жесткое тело, – всего этого я не замечала в тщетных попытках оттолкнуть амиота от его жертвы.
– Ему просто плохо! Не хотел обидеть.
Так же внезапно, как накинулся, Седьмой разжал пальцы. Механик, хрипя и стеная, рухнул на песок. Вернее, на поросль из цветных кристаллов. Тут же шарахнулся в сторону, вскрикнув от страха, что их визуально острые грани его ранят, – без защиты скафандра мы уязвимы.
Пристальным взглядом проводила плюхнувшееся вниз тело, с напряжением ожидая последствий падения. С облегчением выдохнула – кристаллы как обычно сплющились, не принеся вреда. И не сразу обратила внимание на действия Седьмого – монстр переложил руки на меня! Но вопреки опасению не стиснул подобно горлу Игеря, а только придержал, сохраняя ровно ту степень тесноты между нами, что задала я, пытаясь сдвинуть его с места.
Опасность и неоднозначность ситуации обрушилась ворохом острейших ощущений. Столь сильных, что я прохрипела внезапно осипшим голосом:
– Не надо…
На большее меня не хватило. Слова закончились, а мысли испарились, растворившись в волне смущения. Тонкая броня скафандра словно вообще отсутствовала, и распластанной по мужскому телу грудью я отчетливо ощущала его рельеф. В сравнении с моим оно казалось таким твердым… И близким…