— Ей нужна и эмоциональная поддержка, монстр, — сказал Робин, нахмурившись.
Двое мужчин обменялись долгими взглядами, молча общаясь. Затем полные губы Робина изогнулись в кривой улыбке.
— Ага, ладно, — сказал он, скользя выше по моим ногам.
Астерион за подбородок приподнял мою голову и заставил посмотреть прямо в золотистые глаза.
— Какое у тебя стоп-слово, детка?
Мое сердце бешено колотилось. Мое стоп-слово? У меня его нет. Я была самым ванильным не-охотником на монстров из живущих. Когда мне вообще нужно было думать о стоп-слове?
— Принцесса, — прохрипел Робин, обхватив пальцами мои колени и посылая дрожь по телу, — ты не против этого?
Я не против быть с двумя мужчинами, практически незнакомцами, сверхъестественными и нечеловечными, которые приведут меня к освобождению, чтобы смогли вернуться в свой мир, вместо того чтобы остаться здесь со мной в ловушке?
— Не против, — выдохнула я, когда Астерион наклонил голову, чтобы потереться носом о мою грудь, покусывая сосок сквозь шелк халата.
Робин продолжил низким и хриплым голосом.
— Мы монстры, и будем доставлять наслаждение как монстры, а не как люди. Ради богини, выбери слово, что ты могла сказать нам остановиться, если понадобится.
Он скользнул пальцами по моим бедрам, подкрадываясь к краю халата.
Я откинула голову на руку Астериона, уже ошеломленная ими обоими, моя грудь вздымалась, пока они ждали моего ответа.
— Клубника, — выдохнула я, когда длинный шершавый язык Атсериона скользнул по моему соску, увлажняя шелк халата и обрисовывая изгиб груди.
Когда я потянулась, чтобы обхватить рога Астериона, он застонал и заговорил низким голосом.
— Не трогай, детка. — Он выпрямился и посмотрел на Робина. — Дай мне свой ремень, — приказал минотавр, протянув руку.
Робин покачал головой.
— Я останусь одетым.
Вместо этого он снял толстую кожаную повязку со своих волос.
— Этого достаточно, — сказала Астерион, взяв кожаную полоску и обернув ее вокруг моих запястий, поднимая их над головой и заводя немного назад, чтобы я выгнулась над подлокотником. — Не двигайся, детка. — Осторожным движением он развязал пояс моего халата, обнажив мое тело для них двоих.
— Великолепна, — прошептал он, проводя грубыми пальцами от ключицы к моему округлому животу и вниз через мягкий островок светлых волос на вершине бедер. Он скользнул руками к моим коленям, переплетая свои пальцы с пальцами Робина.
Они вместе двинули своими руками вверх, раздвигая мои колени мягкими толчками, пока я полностью не открылась им. Мне следовало стыдиться своей неуемной похоти, желанию, которое превозмогало весь здравый смысл, и влажности перед этими монстрами. Вместо этого я чувствовала себя сексуальной и красивой… желанной.
— Закрой глаза, детка, — пробормотал Астерион. Томным движением я опустила веки, полностью доверяя этим двоим мужчинам. Робин встал с дивана, и Астерион отстранился, двигая мои конечности поудобнее, пока я не легла, подложив под спину подушку. Моя грудь вздымалась вверх, руки расположились над головой, прикреплённые к чему-то… я дернула руками, не в силах пошевелить.
Астерион усмехнулся, проводя кончиками пальцев по моему животу, успокаивая своим прикосновением.
— Какое твое стоп-слово, любимая?
— Клубника, — ответила я.
— Клубника, напоминает твои идеальные соски, — выдохнул он, взяв один в рот и начал сосать, пока я не начала скулить и извиваться под ним.
— Держи свои глаза закрытыми, — сказал Робин. — Будет больно, но, думаю, тебе понравится.
Я напряглась в предвкушении. Горячая жидкость попала в ложбинку моей груди, и я дернулась в своих оковах. Боль растеклась по коже, затем быстро остыла, принося мгновенное облегчение.
— Вау, — прошептала я, неуверенная в своих чувствах по поводу расплавленного воска. Откуда они взяли воск? Мне было неинтересно копаться в тайне, какую магию Робин сотворил в моей квартире.
— Стоп-слово? — спросил меня Робин. Я задумалась над этим. Хотела бы я положить конец великолепному отвлечению, которое монстры приносили, и погрузить в семейную драму?
— Нет, — ответила я, потерявшись в чувственной дымке, которая стояла в моей гостиной.
Еще больше воска капнуло на мою грудь. Жгучая боль пронзила меня, прежде чем утихнуть, липкая и твердая масса остыла на коже. Я вскрикнула, когда капля упала на сосок, только для того, чтобы Астерион взял напряженный и ноющий бутон в рот, мгновенно успокоив боль и заменяя ее растущим желанием.
Когда ощущение распространилось по телу, Астерион обхватил мою тяжелую грудь своими большими, грубыми руками. Он провел большими пальцами по заостренным вершинкам, заставив меня застонать. Я вскрикнула, когда он ущипнул один из сосков, потрясенная внезапной болью, затем свела бедра, когда лоно пронзила нужда.