– Одевайся немедленно! И уходи!
Девица, зевнув, заявила:
– Некуда мне идти! Родители меня выгнали, да я их знать не хочу. Это и есть мой дом!
Нина, бросив ей валявшуюся на ковре одежду, повторила:
– Одевайся. Значит, пойдешь со мной. Давай, собирайся, потому что сейчас сюда нагрянет полиция!
Упоминание полиции заставило девицу шевелиться, и уже через пару минут она, зевая и взирая на Нину исподлобья, была более или менее готова.
Проводив ее к своему автомобилю, припаркованному на достаточном расстоянии от дома (к тому времени зарядил нудный дождь, который грозил перейти в ливень), Нина сказала:
– Жди меня здесь. Я тебе помогу.
Девица, по-прежнему зевая, ответила:
– Клэр тоже так говорил.
Нина, строго посмотрев на нее, ответила:
– Я тебе не Клэр. Кстати, как тебя зовут?
Девица, рассматривая себя в зеркало заднего вида и поправляя свои растрепанные волосы, ответила:
– Ада. Правда, дурацкое имя? Ну, мои родители настоящие идиоты! Назвали меня в честь своего ресторана!
Ну да, у девицы было имя героини еще одного романа Набокова, самого объемного, который Нина любила менее всего.
Вернувшись в замок ужаса, Нина, уже не направляясь наверх, подняла изящную трубку телефона и, отыскав в валявшейся рядом телефонной книге номер полиции Паркингтона, когда ее соединили, затараторила:
– Полиция? Меня пытаются убить и изнасиловать! Приезжайте немедленно, прошу вас! Я в доме драматурга Клэра Куилти, он обманным путем заманил меня сюда. Это на улице Гримм! Только приезжайте немедленно, иначе…
А затем разложила порнографические фотографии, обнаруженные ею в запертой комнате, прямо на полу холла – так, чтобы они сразу бросились в глаза полицейским.
Потому что за устройство пусть диких и неприличных, но все же законных вечеринок никто покарать К.К. не мог, а вот когда полицейские увидят фотографии, на которых запечатлены мечты педофила…
Быстро вернувшись к своему автомобилю под проливным дождем, Нина села рядом с безмятежно спящей Адой и уставилась на ярко горящий во тьме замок ужаса.
Полиция, несмотря на разыгравшуюся непогоду, не заставила себя ждать. Автомобиль с сиреной подкатил к замку ужаса, из него выпрыгнули два дюжих полицейских. А через достаточно долгий промежуток времени, в течение которого Нина задавала себе вопрос, все ли она сделала верно и не заодно ли местные служители порядка с К.К., те вытащили из дома самого драматурга: с заведенными за спину руками, в наручниках и распахнутом халате цвета фуксии, под которым ничего не было.
Наблюдая за тем, как полицейские сажают задержанного в автомобиль, Нина поняла, что добилась своего: теперь К.К. не отвертеться.
Получается, что ее миссия выполнена – она покарала не только Г.Г, но и его брата-близнеца К.К.
Интересно, сидеть они будут в одной тюрьме?
Заниматься в этой параллельной вселенной было, по сути, больше нечем, однако Нина посмотрела на продолжавшую спать в ее автомобиле Аду.
С ней ведь тоже надо было что-то делать.
Под потоками воды, низвергающимися с черного, прорезаемого разрядами молний неба, Нина осторожно поехала обратно в Рамздэль: не хватало только угодить в ДТП. А по пути ей встретилась вереница полицейских автомобилей – явно вызванная по рации подмога, которая следовала не куда-нибудь, а, без всяких сомнений, в замок ужаса.
Похоже, на скамье подсудимых грозило очутиться не только одному К.К., но и ряду его гостей.
Ливень был таким мощным, как будто силы ада, откуда и пришли в этот мир и Г.Г., и К.К., ревели и стенали из-за того, что двух прислужников сил тьмы удалось вывести из игры. Поэтому, припарковавшись на обочине шоссе, Нина не рискнула ехать дальше и, чувствуя внезапную сонливость, прикорнула на сиденье.
Она могла вызвать дверь и уйти к себе тотчас, вероятно еще даже в замке ужаса, но ведь надо было что-то делать с Адой!
И она понятия не имела, что именно.
Однако одно было ясно: девицу надо увезти как можно дальше от замка ужаса К.К. и сделать так, чтобы она не оказалась в руках полиции.
Все, кто угодно, только не Ада.
Дав себе слово, что поспит недолго, а потом они поедут в Рамздэль, до которого было рукой подать, Нина закрыла глаза, а когда открыла их, поняла, что уже наступило утро.
Причем утро сверкающее, солнечное, великолепное. Ночная гроза исчезла, словно ее и не было. Оставив все вокруг умытым, прозрачным, поющим.
Нет, пело не весеннее утро, а Ада, которая уже проснулась и занималась тем, что расчесывала шикарным гребнем свои длинные светлые волосы.