Хелен, подбоченившись, посмотрела брату в глаза. — Дэвид, куда ты? Одиннадцатый час вечера!
— Прогуляться. — Он выпятил подбородок. — Еще вовсе не поздно.
Она смерила его гневным взглядом:
— Где ты пропадал весь день? Я столько раз оставляла тебе записки… Об Уилсоне…
— Знаю, знаю! — перебил ее он. — Уилсон болен. Мне очень жаль, но что я могу сделать?
Она возвысила голос:
— Мог бы, по крайней мере, послать мне записку, сообщить, где ты. И предупредить, что не пойдешь со мной ужинать.
У него сделался огорченный вид.
— Ах да… ужин. Прости, пожалуйста. Совсем забыл!
— Так где ты пропадал весь день? — повторила Хелен.
Дэвид поджал губы.
— Хотя это не твое дело, скажу: я был с Уильямом Ленноксом. Он здесь с родителями, герцогом и герцогиней, и, скорее всего, примет участие в сражении, если глаз успеет зажить… — Он выпятил грудь. — Если не веришь, спроси Риса. Мы с Уильямом ужинали с Рисом и еще одним капитаном.
Хелен сурово покосилась на Риса.
— Я же сказал тебе, что видел его, — кивнул Рис.
— Но не сказал, что ужинал с ним.
Дэвид с напором произнес:
— Хелен, ты мне не хозяйка. Ты не имеешь права указывать, что мне делать и что нет. С кем я могу и не могу ужинать. Сейчас я хочу выйти, и ты не можешь мне помешать. — Его голос стал пронзительным, как у капризного ребенка.
Рис сделал шаг вперед.
— Дэвид, выбирай выражения!
Тот пожал плечами:
— Она мне всего лишь сестра. Она не имеет права управлять моей жизнью.
— Дэвид, я приехала сюда, потому что тебе в Брюсселе небезопасно, — сказала Хелен. — Ты не должен был сюда приезжать. Ты должен быть дома.
— Ну, поскольку Уилсон болен, мы пока остаемся, разве нет? Пусти! — Дэвид проскользнул мимо и быстро зашагал по коридору.
— Дэвид… — Рис шагнул было за ним, но Хелен взяла его за плечо.
— Пусть идет, — вздохнула она. — Я так злюсь на него, что сегодня мне с ним лучше не спорить.
Ее прикосновение навеяло воспоминания. И стало искушением.
Хелен резко отдернула руку. Посмотрела в коридор, где скрылся Дэвид.
— Очень надеюсь, он не напьется, как вчера.
— Надеюсь, он что-то запомнил после вчерашнего. — Хотя знал ли Рис хоть одного молодого человека, который вечером помнил бы о том, как утром у него с похмелья болела голова?
Рис проводил ее до номера. Его плечо все еще чувствовало касание ее тонких пальцев, и он вспомнил, как очень давно сжимал их, восхищаясь их изяществом и красотой.
— Спокойной ночи, Рис, — сказала она, открывая номер. — Еще раз спасибо. — И скрылась внутри.
Рис пошел к себе. Но неожиданно остановился и развернулся к выходу.
— Проклятый мальчишка! — сказал он вслух.
Спустившись, вышел на улицу. Рис чувствовал себя обязанным позаботиться, чтобы Дэвид Бейнс вернулся в отель, ничего не натворив и не доставив сестре беспокойства.
Хелен сразу легла в постель. Однако беспокойно ворочалась с боку на бок, пытаясь утихомирить мысли и эмоции. Хотелось бы верить, что бессонница вызвана гневом на Дэвида или беспокойством за Уилсона. Подобные заботы не помогают уснуть. Но, откровенно говоря, не спала она из-за Риса. Пришлось признать: она рада его видеть! Он по-прежнему красив. Его более низкий голос задевал в ней определенные струны, хотя повелительный тон действовал на нервы. Она не понимала, почему он настаивает сопровождать ее, ведь он, вероятно, не получает от этого никакого удовольствия. Особенно если вспомнить, что именно она ему отказала. Хелен долго привыкала, что больше никогда его не увидит. И вот она смирилась, а он здесь.
Он стал другим.
Утром Хелен проснулась, все еще думая о нем. Одевшись, вышла из номера и направилась проведать Уилсона.
Дверь ей открыла сиделка.
— Доброе утро, мадемуазель!
— Доброе утро, мадам Жакоб. — Хелен вошла. — Как он?
— Не хуже. — Мадам Жакоб отошла в сторону, пропуская Хелен к кровати. — Последние два часа он, по-моему, спит спокойнее.
В комнате было прибрано, Уилсон удобно был устроен на подушках, укрыт одеялом. Дышал он неровно, но лежал спокойно. Возможно, это хороший знак, хотя ее родители перед смертью то впадали в горячку, то ненадолго успокаивались. Она тоже помнила минуты покоя перед тем, как лихорадка и ее лишила сознания.
— А вам удалось отдохнуть? — спросила она у сиделки.
— Oui, mademoiselle, — жизнерадостно ответила сиделка. — Он спал. Я спала. Мы очень хорошо поладили.
— Он говорил с вами? — спросила Хелен.