Мадам Жакоб кивнула:
— Как-то несвязно. Но часто произносил имя Луиза.
Да. Кто такая Луиза?
— Мы ничего о ней не знаем. Говорил ли он что-нибудь, что способно больше рассказать о ней?
— Только имя. — Сиделка склонила голову, словно извиняясь.
Хелен посмотрела на Уилсона; он что-то бормотал во сне. Она снова повернулась к сиделке:
— Могу я что-нибудь для вас сделать, мадам Жакоб? Я могу выполнить какое-нибудь поручение или, если нужно, посидеть с ним.
Мадам Жакоб рассмеялась:
— Mon Dieu! Ведь это меня наняли, чтобы я помогала вам, а не наоборот.
— Но если вам понадобится отдохнуть, не стесняйтесь. — Хелен помнила, как остро нуждалась хотя бы в коротком отдыхе, когда ухаживала за больными родителями.
Мадам Жакоб задумалась:
— А вы не против посидеть с ним час-другой? Я хотела бы сходить домой. Посмотреть, как там…кое-что проверить. И взять предметы первой необходимости для нашего пациента.
— Конечно! — с готовностью согласилась Хелен. — Вам нужны деньги? Я заплачу за все, что понадобится Уилсону. — Она протянула сиделке несколько монет.
Мадам Жакоб посмотрела на них и улыбнулась:
— Этого хватит. Merci.
Хелен подумала, что можно позавтракать с Дэвидом, но решила отправить ему записку.
— Передайте, пожалуйста, записку портье, — попросила она сиделку.
— Конечно, мадемуазель. — Мадам Жакоб накинула на плечи шаль.
Хелен подошла к столу, куда Уилсон положил перо и бумагу — несомненно, для того, чтобы написать загадочной Луизе. Она быстро написала записку, сложила ее и надписала на ней имя Дэвида.
Потом передала записку мадам Жакоб.
Пожилая женщина широко улыбнулась:
— Записка вашему красавцу-капитану?
Хелен вспыхнула:
— Нет. Моему брату. Он тоже здесь остановился.
Мадам Жакоб разочарованно покачала головой:
— Брату? Это совсем не так интересно, как записка капитану. — Она жестом указала на стол рядом с небольшим камином, где стояли чайник и тарелка, накрытая стеклянным колпаком: — Лакей из соседнего номера только что принес мне еду: хлеб, сыр и чай. Я ни к чему не притрагивалась, съешьте, пожалуйста, мою порцию.
Хелен вдруг поняла, что голодна.
— Я скоро вернусь, и двух часов не пройдет, — пообещала мадам Жакоб, выходя.
Хелен налила себе чай и села рядом с кроватью Уилсона. Отщипнула кусочек хлеба и стала жевать. Тишина нарушалась лишь хриплым прерывистым дыханием Уилсона.
Ее красавец-капитан… Когда-то он был ее красавцем Рисом. Хелен ощутила горечь утраты.
Должно быть, она задремала. Разбудил ее стук в дверь. Неужели мадам Жакоб уже вернулась? Она открыла дверь, и сердце у нее екнуло. Рис!
— Рис?
Он прошел мимо нее. Глаза у него сверкали.
— Где сиделка? Неужели бросила свой пост?
— Нет-нет. — Хелен закрыла за ним дверь. — Она дежурила всю ночь. Я вызвалась подменить ее, пока она сходит домой.
— Понятно. — Он посмотрел на Уилсона. — Как он?
— Похоже, спит спокойнее, чем вчера, хотя мадам Жакоб сказала, что время от времени бредил. — Сердце Хелен билось учащенно. Она не ожидала его увидеть.
С постели послышался стон.
— Леди Хелен! Это вы?
Она поспешила к больному. Рис последовал за ней.
— Да, Уилсон. Я здесь. И Рис.
— Рис? — Старик попытался сесть, но оказался слишком слаб. — Ах да. Помню. Рис был здесь. Мы в Брюсселе.
— Да, — сказала Хелен. — Но у вас лихорадка. Не утомляйтесь. Вам нужно лежать.
— Нет! — Уилсон снова попробовал привстать. — Мне нужно кое-куда сходить. Я должен идти. Должен!
Рис удержал его за плечи:
— Уилсон, вам необходимо оставаться в постели. Вы тяжело больны и никуда не пойдете. — Говорил он решительно, но… мягко.
Как прежний Рис.
Уилсон снова лег на подушку, но был сам не свой.
— Уилсон, давайте я налью вам чай, — предложила Хелен.
Рис уже взял чайник и налил слуге напиток. Она взяла чашку из рук Риса и тихо заговорила:
— Как по-твоему, он так разволновался из-за письма?
— Письма? — Уилсон ее услышал.
— Помните, Уилсон? — спросил его Рис. — Письмо от Луизы.
— Дайте посмотреть! — Уилсон протянул руку.
Она поставила чашку и протянула письмо слуге. Он взял его дрожащей рукой, поднес к глазам и уронил на постель.
— Глаза ничего не видят.
Хелен взяла листок.
— Луиза хочет, чтобы вы ее навестили.
— Луиза… — Глаза старика наполнились слезами. — Луиза!
Хелен снова посмотрела на Риса. Он разделял ее беспокойство. Рис мягко положил руку Уилсону на плечо: