Джин не радовалась и не огорчалась. Ей хотелось закрыть глаза и очутиться на ферме, в своей комнате. Ей становилось все хуже. Она понимала, что обуза для Агаты, и решила: если в ближайшие дни не наступит улучшения, напишет Фрэнку.
Еще через день Агата явилась веселая.
– Ну и везет же тебе! Сейчас доставлю в больницу.
Джин не спрашивала, как удалось это устроить. Агата помогла ей одеться. У дома ждала машина, и через десять минут они были в приемном покое.
Агате тоже повезло: она избавилась от больной квартирантки. Сдав Джин дежурному врачу. Агата позвонила из телефонной кабины своему другу и сообщила приятную новость:
– Я отправила ее в больницу!.. Нашелся болван, который заплатил… Придешь?.. Бегу!
Джин лежала на прохладной простыне, укрытая одеялом в прохладном пододеяльнике. Ей было плохо. Она понимала, что уже не успеет заработать достаточной для оплаты аборта суммы, но думала об этом отвлеченно, словно не о себе, а о другом человеке. Иногда представлялось, что доктор ошибся - она не беременна. Или что был выкидыш, но от нее скрыли, чтобы не волновать. Но и к этой мысли Джин оставалась безучастной. Она засыпала и просыпалась. Вокруг все было тихо, чисто, и она, успокоенная, засыпала снова.
Она не знала, сколько прошло дней, но однажды, окончательно очнувшись, обнаружила, что в палате есть еще живая душа - молодая девушка. Где-нибудь на улице, в толпе, Джин не обратила бы на нее внимания, но девушка была первой, кого она увидела, придя в сознание, и Джин знала, что запомнит ее навсегда.
– Я давно здесь? - спросила Джин.
– Давно. Я после тебя пришла. Я каждый год здесь лежу. У меня слабое сердце… Меня зовут Бекки… - Она говорила спокойно, словно речь шла не о больнице и болезнях, а о пребывании на курорте.
К вечеру они знали друг о друге все. Бекки с восхищением смотрела на Джин:
– Ты должна найти Стива! Вы же любите друг друга!
– Пойми, я ничего о нем не знаю, кроме имени! И он обо мне ничего.
– Но почему?
– Если бы Стив не уехал неожиданно, мы, наверно, поговорили бы… Но тогда мне было все равно, откуда он и что делает.
– Ты и сейчас его любишь?
– Я всегда буду любить его.
– И он?
– Не знаю. Может быть, он забыл.
– Не говори так! У вас будет ребенок. Вы непременно встретитесь и поженитесь!
Бекки, как и Джин, исполнилось восемнадцать, но она не тешила себя любовью ни теперь, ни в будущем - она была больна. Это внушала ей сестра Сандра. Бекки и сама знала: она больна, ее удел - жить старой девой. Одни в ее положении озлоблялись на весь мир, другие становились восторженно доброжелательными, радующимися чужому счастью. Как она.
– Ты будешь счастливой! - повторяла Бекки. - В тебе есть что-то… я не могу объяснить. Но ты будешь счастливой, непременно будешь. Возьми тогда меня к себе! Я буду ухаживать за твоими детьми, это я смогу…
Впервые с тех пор, как уехала от Фрэнка, Джин смеялась.
– Я серьезно! - Бекки тоже засмеялась. - Мне ведь нельзя делать ничего тяжелого. Когда сестра выйдет за скрягу соседа, тот не позволит давать мне деньги, и я должна буду зарабатывать на жизнь сама.
Сестра Бекки Сандра работала горничной в отеле "Морской лев". От нее Бекки знала десятки историй из жизни кинозвезд и рассказывала их Джин с таким азартом, будто сама все видела и слышала.
Джин поправлялась. В те часы, когда они с Бекки не разговаривали. Джин задумывалась о будущем. Она уже знала, что беременность сохранена, время для аборта упущено - да и денег на него нет, - значит, у нее будет ребенок. До рождения ребенка оставалось больше полугода. Этот срок представлялся ей то необычно коротким, то очень длинным, а жизнь, которая начнется потом, настолько неправдоподобной, что Джин даже не пыталась вообразить ее, Ее пугало более близкое время, поджидающее за порогом больницы. В кафе Терезы она не вернется. Для такой работы она слишком слаба, да и одно воспоминание о кровати за ширмой заставляло вздрагивать.
И вот наконец ей сказали, что она здорова и может покинуть больницу.
– Прощай, - сказала Бекки.
– Почему "прощай"? Разве ты не будешь ухаживать за моими детьми?
– То была шутка.
– Значит, ты шутила, что меня ждут богатство и счастье?
На лице Бекки промелькнула улыбка.
– Нет, это серьезно.
– Спасибо… Ну, я пошла к Агате. Увидимся.
Джин вышла за ворота больницы - В жизни не видела она такого теплого, солнечного утра. Она подняла голову и взглянула на окна палаты, где осталась милая, добрая, несчастная Бекки…
Агата была дома. Она стояла спиной к двери и отжимала в ведре длинный хвост щетки. Оглянувшись на звук шагов и увидев Джин, Агата уселась на стул, принесенный Риччи. Произнесла, не выражая ни удивления, ни досады:
– Вернулась… Твоя сумка с вещами у меня.
Она вынесла спортивную сумку, которую Джин при отъезде позаимствовала у Фрэнка.