– Куда это «к вам»? – настороженно спросил Фрэнк.
– Сперва сюда. – Толстуха показала на мойки. – Бриджит нужна помощница. Потом перейдет на кухню. А там – бар! Ее возьмут.
Джин уплетала телячьи мозги – ничуть не хуже, чем кроличье рагу, – и исподлобья поглядывала на сидевших за столом. Она сразу выделила Риту и Арчи. Рита понравилась. Арчи был неприятен. Из разговоров о ее дальнейшей судьбе она усекла главное: она будет работать в баре! И обойдется без ходатайства Фрэнка – сама познакомится с Питером Скоттом и даже со Шварценеггером, если тот забредет в этот бар!..
Рита поднялась первая. Она жила на другом конце города, куда добиралась на подземке. Дома ее ждали мать и отец-инвалид, Рита была помощником повара. Ноги ее от долгого стояния к концу работы совсем отекали, но Рита никогда не жаловалась. Она заматывала их эластичными бинтами, отчего ноги казались еще толще. Врачи запретили ей «стоячую» работу. «Пусть дадут другую, я согласна», – говорила Рита, и на ее бледном лице возникала улыбка, от которой окружающим почему-то становилось смешно, хотя впору было плакать.
– Пойду. Мои заждались, – сказала она. – А ты, Фрэнк, завтра приводи сестру. Поговорим с шефом… Не горюй, Джин, – устроим! Только юбку, девочка, надевай подлиннее, если не хочешь ходить с синяками на заднице…
Если Джин о чем и горевала, то только не о кастрюлях и сковородках. Мысленно она перескакивала через карьерные ступеньки и видела себя в сверкающем зале, окруженной знаменитостями. А насчет «глупостей» Фрэнк может не беспокоиться – у нее есть Стив!..
Дома Джин задала двоюродному брату несколько вопросов:
– Почему Рита сказала Арчи про старых шлюх?
– Он нравится немолодым клиенткам.
– А они ему?
– Ему нравятся их деньги.
– Ваш Арчи препротивный тип, я сразу поняла.
– Не задирайся с ним. Он отомстит.
– Это как же? – насмешливо спросила она.
– Наговорит о тебе шефу – потом не расхлебаешь.
Джин фыркнула, совсем как это делала ее мать, и Фрэнк вспомнил тетку, которая его терпеть не могла.
– Что же он наговорит про меня шефу?
– Что захочет.
– Соврет?
– Ему недолго.
– Я тоже могу соврать, если надо.
Фрэнк молча посмотрел на нее и покачал головой.
– И шеф ему поверит? – спросила Джин.
– Поверит не поверит, а запомнит.
– «С этим не запирайся», «мини не надевай», – ничего нельзя! Почему? Это ведь модно!
– Надевай. Но наши парни мимо не пройдут. Ты этого хочешь?
– А я могу им ответить!
– Я вижу, ты все можешь. Я сказал: не задирайся!
– Порядки тут у вас! Дома я никому не спустила бы!..
Глава 3
«Серебряный якорь»
Миновал день. Джин с удовлетворением зачеркнула в календаре еще одно число. А еще день спустя, надев джинсы, перешла дорогу и вступила в должность мойщицы. Ей пришлось встать до рассвета, чтобы к приходу повара кухонная посуда, вымытая и высушенная в сушильных шкафах, сияла.
Фрэнк снабдил ее резиновыми перчатками. Но Джин все равно тошнило от объедков, смешанных с окурками и скомканными бумажными салфетками со следами губной помады. Все это следовало выбрасывать в специальные контейнеры. Мощный поток горячей воды быстро смывал грязь и жир с кастрюль и прочей утвари. Но немного все же оставалось. Джин вытаскивала посуду из дымящейся паром мойки и примитивной губкой доделывала то, с чем не справилась техника. Потом загружала все в сушильные шкафы, затем вынимала и составляла на стол, за которым впервые ужинала с Ритой, Франком и остальными…
Рита среди дня несколько раз забегала для поднятия духа. Джин была рада ей, но дух поднимался слабо.
Неожиданно появился Арчи. В форменной синей паре и белоснежной рубашке, волосы аккуратно расчесаны на боковой пробор. Он улыбался мерзкой, как определила Джин, улыбкой.
– Все о'кей? – спросил он.
Официант ожидал такой же ответ, как и его вопрос, но с восклицанием на конце, однако Джин сказала:
– Ничего не о'кей! – Он удивленно поджал губы. Они у него были слегка подкрашены.
– Что же не так? – спросил он.
– Твое присутствие не так.
Арчи игриво спросил:
– Боишься?
– Тебя?! – У Джин разом вылетели из головы наставления Франка «не задираться». – Пусть твои старухи дрожат от страха, – сказала она. – Иди в зал, а то они заждались…
Губы его растянулись в улыбке, но глаза стали злыми:
– Не пожалела бы…
– Если не уйдешь, скажу, что мешаешь работать!
Джин помахивала тяжелым половником то ли от волнения, то ли демонстрируя, что вооружена, Официант посмотрел на половник, потом на мойщицу. Ему ничего не стоило доказать сестрице швейцара, кто здесь сверху. И он доказал бы, если бы не заждавшаяся клиентка, ради которой пришлось работать с утра. Но показать девчонке, будто испугался половника, все же не хотел и продолжал стоять, сдерживая нараставшее бешенство. Сквозь привычную угодливость, ставшую маской, проступала холодная беспощадность. Джин, скорее с любопытством, чем со страхом, наблюдала это превращение.
– Арчи!.. – В моечную вошла Рита. – Твой заказ давно готов! Старуху перекосило всю… – Она окинула обоих взглядом и все поняла: – Не валяй дурака, Арчибальд! – спокойно сказала она. – Здесь тебе не светит, это я тебе говорю!..
Официант удалился. Рита спросила у Джин:
– Ты в самом деле ударила бы его?
Джин бросила половник в мойку и ответила спокойно:
– Я вылила бы на него кипяток.
– Знаешь, что я тебе скажу: он привлекает богатых клиенток, а это выгодно ресторану, поэтому его держат. И его не выгонят. Поняла? И ты не связывайся с ним – он подонок и трус, а это плохое сочетание. – Рита поморщилась.
– Мне уже Фрэнк объяснил, – сказала Джин.
– Да… Фрэнк… – Рита не стала продолжать. Она помогла Джин загрузить тележку чистой посудой и сама повезла в кухню.
Джин пошарила в мойке: посуды не было. Стянув с рук перчатки, она вышла в ту дверь, в которую ушли Арчи и Рита, и попала в коридор, короткий и узкий. В конце его были две двери. Одна, Джин знала, в кухню. Она открыла вторую. Там тоже был коридор, но длиннее и шире. Он заканчивался окном или дверью, задернутой тяжелой, плотной портьерой. Джин чуть отодвинула ее. И увидела ресторанный зал.
Зал был ниже. Джин находилась как бы на балконе, откуда ей было видно все и всех: столики под белыми крахмальными скатертями, на которых, отражая свет люстр, сверкали бликами хрусталь и серебро. Женщин, соревнующихся уникальностью нарядов и драгоценностей, мужчин – в белом и черном; официантов в синей униформе, плывущих с подносами между столами.
Джин смотрела на женщин, мысленно одевая себя в их платья и украшая их драгоценностями. И решила, что она красивей многих этих самоуверенных дам!
Среди официантов она различала Арчи, вихлявшего по паркету. Казалось, он предлагал этим разодетым старухам не деликатесы под разными соусами, не экзотические салаты, а себя…
– Вы кто такая?
Джин обернулась. За ее спиной стоял крупный мужчина в длинном голубом фартуке. Взгляд у него был строгий, и Джин растерялась:
– Я?..
– Нас здесь двое, – сказал он. – Кто я – мне известно. А вот вы… Что вы здесь делаете?
– Смотрю…
– Это я понял. Вы новая мойщица?
– Да…
– Идите и мойте посуду. И больше чтобы я вас здесь не видел!
Когда смена кончилась, Джин отказалась от ужина за общим столом и поплелась на другую сторону улицы, в свою спальную нишу. Фрэнк сварил ей кофе, но, пока донес его. Джин уже спала, забыв зачеркнуть в календаре очередное число.
Второй день показался ей тяжелее первого, потому что она не успела за ночь отдохнуть. Дважды ей возвращали одну и ту же сковороду, а она не понимала, какого черта им надо! На третий раз явился сам шеф-повар. Это был тот самый, что застал ее вчера, когда она подсматривала в зал. Джин стояла раскрасневшаяся, с распаренными руками в прозрачных резиновых перчатках.