Темнокожая девушка состояла из одних глаз и кудряшек. В профиль вылитая Нефертити. Повернув фото, я прочитала на обороте имя: Рики.
- Ее зовут Рики, - сообщила я Денису. - Рики-Тики-Тави. Очень мило.
- Все! - решительно сказал он и отодвинул от себя фотографии. Остальные не стоят внимания. Пошли спать.
x x x
Своих подопечных я увидала только на "Афродите". У причала собралась толпа провожающих. Глаза слепило от фотовспышек, уши глохли от криков, музыки и шума механизмов. Казалось, полгорода пришли нас провожать. Все вместе очень напоминало декорацию знакомого фильма, и я машинально искала глазами фигуру сеятеля, разбрасывающего облигации государственного займа. Сеятель не появился, я опомнилась и, быстро пройдя паспортный контроль, очутилась на внешней палубе.
У поручней при входе стоял Гарвиц, который радостно бросился мне навстречу:
- Валерия, дорогая, вы уже здесь! Ценю вашу пунктуальность. Давайте, забрасывайте вещи в каюту и возвращайтесь. Девочек скоро привезут, - он произнес это таким образом, словно девочки были частью багажа.
Каюта оказалась небольшой, одноместной и очень уютной. У меня не было времени осматривать все хромированные и полированные штучки, поэтому я положила свой саквояж на застеленную кровать и вышла в коридор.
Мне тут же стало слегка не по себе. Еще никуда не тронулись, а голова уже закружилась, к горлу подступил противный ком. Я невольно пожалела, что ввязалась в эту авантюру - мой вестибулярный аппарат отказывался прилично себя вести.
На мгновение закрыв глаза, я прислонилась к стене коридора, и почувствовала, что кто-то дотронулся до моего плеча.
- Вам плохо?
- Нет, все уже прошло, - ответила я, с усилием прогоняя темноту в глазах.
Передо мной стоял молодой человек в очках-консервах, закрывающих пол-лица. Они делали его похожим на шофера тех времен, когда автомобили еще называли самодвижущимися механизмами. Висевший на шее фотоаппарат с огромным объективом и оттопыренные жилетные карманы указывали, однако, на другую профессию.
- А я уже заволновался. - улыбнулся фотограф. - Ваша каюта на этой палубе?
- Да, - кивнула я, и от этого движения пол ухнул куда-то вниз.
- Держитесь, - подхватил он меня. - У вас самая настоящая морская болезнь. Надо ходить и не смотреть под ноги. Тогда привыкнете. Вам нужно куда-то идти? Хотите, я вас провожу?
- Да, если вам не трудно, - прошептала я. Как можно было забыть, что я поездки по морю на дух не переношу! Хотя с тех пор, как мой желудок исторг содержимое по пути из Гагр в Пицунду, прошло около двадцати лет, и надо было опасаться повторения истории. Влипла, Валерия.
Парень оказался настоящим рыцарем. Дотащив меня до моей каюты, он одной рукой сбросил мой саквояж на пол и уложил меня прямо на покрывало. Потом налил воды и протянул стакан.
- Спасибо, - пробормотала я, - вы очень любезны.
- Ну, что вы! Не вставайте, лежите, лежите...
- Мне надо идти. Меня ждет Гарвиц. Что я ему скажу?!
- Успокойтесь, - он положил мне руку на плечо. - Посадка только началась и продлится еще не менее часа, так что вы успеете еще оклематься и попасть к сходням. Мне тоже надо быть там, так что я вас оставлю ненадолго и схожу.
- Да-да, разумеется, - отозвалась я, - идите...
Фотограф осторожно прикрыл за собой дверь и бесшумно исчез. Я скинула туфли. Ощущения были, будто я лежу на водяном матрасе и тихо дрейфую в неизвестном направлении.
Тошнота накатывала волнами, и мне нельзя было валяться, как вдруг дверь распахнулась, и в каюту ворвалось пушечное ядро по имени Элиэзер Гарвиц:
- Валерия, что же вы меня не предупредили, что вам нужен каопектат?!
- Чего мне нужно? - удивилась я.
- Лекарство от морской болезни, - пояснил он. - Регулирует вестибулярный аппарат, снимает ощущения тошноты, антидепрессант. Все голливудские звезды им пользуются. Вот, возьмите.
Он протянул мне маленькую белую упаковку и присовокупил:
- Примите сейчас одну и держите всегда при себе. Лекарство может понадобиться девочкам. Не хватало еще, чтобы они были зеленые, как утопленницы. Если кончится, возьмите в судовой аптеке. Там оно есть всегда.
Гарвиц удалился на боевой пост рядом с главным трапом, а я, приняв таблетку, полежала еще с четверть часика, и вдруг поняла, что мне совсем хорошо.
Резво вскочив на ноги, я схватила сумочку, и выскочила из каюты. И не напрасно. Могла бы пропустить самое интересное.
На пристань въехал кортеж. В кильватере полицейской машины с мигалкой медленно двигался белоснежный как сливочное мороженое автобус, весь разукрашенный рекламой фирмы "Шуман и сыновья". За ним следовали два роскошных автомобиля представительского класса. "В одном - Шуман, в другом сыновья," - решила я. Завершала процессию еще одна полицейская машина.
Совершив изящный пируэт, машины замерли как вкопанные. Двери автобуса медленно подались в сторону.
- А сейчас вылетят птички... - пробормотала я.
Птички. то бишь, конкурсантки издали выглядели тонкими яркими соломинками с разноцветными метелками на головах. Они рассылали публике на пирсе воздушные поцелуи, в воздухе сверкали блицы. Не хватало только криков "Ура!" Зато свисту было предостаточно.
Спохватившись, я вытащила из сумки очки и водрузила их себе на нос. Картина стала отчетливой. Но различить девушек я так и не смогла, несмотря на то, что видела их портфолио.
За всей этой суматохой никто не обращал внимания на полного человека в светлом костюме, вышедшего из лимузина в сопровождении дамы. Вид ее напоминал продукцию торгового дома "Шуман и сыновья". Она вся выглядела как мороженое крем-брюле - розовое платье, кремовая шляпка.
Несмотря на нежность и воздушность, дама, выбравшись из лимузина, тут же цепко ухватила мужа под руку. В том, что я имела честь лицезреть именно госпожу Шуман, сомневаться не приходилось.
Супружеская пара остановилась и подождала, как весь цветник приблизится к ним. Все кланялись, улыбались, здоровались за руку. При всей близорукости, я не могла не заметить кислую дежурную улыбку на лице мадам Шуман. Еще бы, отпускать мужа в плавание одного с такими красотками.
- Он для нее купил дом моделей, - громко сказала около меня одна девушка другой. - Называется "Ровена". Представляешь, эта "Ровена" считает себя модельером "от кутюр", а сама носит шляпки с вишенками!
- Говорят, она до замужества была театральной костюмершей.
Обе захихикали.
- Я посмотрю на вас, как вы будете смеяться, когда на вас наденут платья не "от кутюр", а "от мадам Шуман"! - сказала высокая рыжеволосая девушка.
- Шарон, это правда? - удивились собеседницы.
- А вы что, контракт не читали? - презрительно оттопырив нижнюю губу, ответила Шарон. - Там же четко написано, что все наряды, которые мы будем надевать на конкурсе, потом останутся нам. Будет наш начальник тратиться! Жене прикажет, ее мастерицы сошьют. А носить эти "от кутюр" для пугал нам придется...
Тем временем исполнение этикета заняло не более минуты, Шуман поцеловал жену в подставленные губы. Уже из окна лимузина она смотрела, как муж медленно и важно поднимался по трапу.
На палубе к владельцу фирмы подскочил вездесущий Гарвиц:
- Господин Шуман, добро пожаловать на "Афродиту", - словно огромный корабль был в полном его распоряжении.
Шуман что-то буркнул под нос и уставился на меня. Возникла пауза. Я не могла выдавить ни слова.
- Позвольте представить вам, господин Шуман, госпожу Валерию Вишневскую, - пришел мне на помощь Элиэзер. - Валерия - наш координатор по общественным связям.
Вот уж не знала, что моя должность на этот раз будет называться именно так.
На лице хозяина ничего не отразилось. Он бросил мне:
- Следите, чтобы они высыпались, - и прошествовал дальше.