Некоторые женщины публиковали свои мемуары просто потому, что им захотелось, — произведения, представляющие небольшой интерес для всех, кроме членов их семей. Такая работа — «Так много любви, так мало денег» Лин Ирвин (1957). В следующем году Беатрис Хоукер опубликовала мемуары, представляющие особый интерес, «Оглянись назад с любовью» (1958), о взрослении в семье методистов.
Еще одна работа подобного типа — «Мое детство… и Она» Ивонн Готье (1965), опубликованная тиражом в сто экземпляров в память о любимой матери автора. Это история долгих страданий женщины, которая вернула мужа, чтобы заботиться о нем в старости после того, как он развелся с ней и дважды женился на других.
Интерес для широкой общественности представляют автобиографии, сфокусированные на личности автора, которые воплотили откровения в стиле Мэри Додж Лухан, Мэри Баттс, Лоры Гудман Салверсон и Энид Старки. В 1950‑х и 1960‑х годах Филлис Боттом, Леонора Эйлс, Симона де Бовуар, Мари Бонапарт, Мэри Лютенс, Елизавета Фен, Брук Астор, Клара Мальро и Франсуаза д’Обонн опубликовали впечатляющие автобиографии этого типа. Кроме того, некоторые авторы — Мари Ноэль, Мойра Вершойле, Мари Ле Фран, Клара Мальро — попытались запечатлеть в своих работах точку зрения ребенка. Два последних типа будут рассмотрены в этой главе. В этот период две идеологические тенденции были особенно популярны: психоанализ и — в меньшей степени — феминизм. Обе уже были заметны в произведениях 1930‑х годов. Непосредственно послевоенный период стал расцветом психоанализа, и поэтому неудивительно, что он заметно окрасил работы, сфокусированные на внутренней жизни авторов. Атмосфера всеобщего интереса к психоанализу способствовала тому, что женщины высказывались более открыто. Все больше женщин, не только француженок, выбирали исповедальный тон, больше женщин писали о сексе, стали упоминать сексуализированное насилие, и все больше женщин не стеснялись критиковать родителей. Феминизм проявился прежде всего во французских текстах, написанных начиная с конца 1950‑х годов и далее. Как с гордостью утверждает родившаяся в 1897 году Клара Мальро в автобиографии детства и юности в 1963 году, «это ее поколение освободило женщин», «ее» поколение дало женщинам свободы, которыми они пользовались с окончания Первой мировой войны»10. После войны социализм, который проповедовал эмансипацию женщин через трудоустройство, оставил след в некоторых женских сочинениях, в частности, в произведении Эйлс.
Послевоенный период ознаменовался появлением нового типа автобиографии детства: автобиография насилия. Тема виктимизации сама по себе не была новой. Она восходит к истокам жанра. В середине XIX века, как мы видели, Элайза Фарнхэм писала в «Моих ранних днях» о «тете», которая удочерила ее и подвергала издевательствам. Атенаис Мишле в «Воспоминаниях ребенка» писала о том, как она была нелюбимым ребенком в многодетной семье, как ее не любила мать. У Анжелы из «Автобиографии ребенка» Ханны Линч было подобное детство. Суть этой, вероятно, отчасти вымышленной книги — виктимизация девушки. Главная героиня Анжела изображается как жертва, которая постоянно подвергается наказаниям, включая физическое насилие. До нее история сироты, подверженной физическому насилию, была представлена в бестселлере Шарлотты Бронте «Джейн Эйр». Стоит отметить также выдающийся случай Гертруды Бизли, чья автобиография «Мои первые тридцать лет» (1925) разоблачает ненавистную ей семью, включая сексуальное насилие со стороны ее старших братьев. Начиная с «Истории корнуолльской бродяжки» (1954), однако, мы начинаем видеть подлинные автобиографии детства, написанные женщинами, подвергшимися физическому или сексуализированному насилию со стороны взрослых и написавших автобиографии, чтобы рассказать об этом.
Послевоенный период также принес детские автобиографии женщин, вышедших из социально неблагополучной среды и желавших рассказать, каково было расти в этих условиях. Поскольку социально неустроенные дети чаще подвергаются насилию, между этими двумя типами автобиографий есть пересечения. В целом мотивом таких работ является разоблачение тяжелых условий. Но, как мы увидим, жертвы насилия иногда чувствуют себя виноватыми в случившемся, поэтому желание облегчить душу также может выступать мотивом к написанию.