Эйлс, Бонапарт и д’Обонн выбрали модель романа воспитания: они сосредоточиваются на формирующей диалектике личности и обстоятельствах, которые приводят их главных героинь к определенным выборам, решениям и действиям на пути к становлению личности. Во всех случаях путь оказывается тернистым. Главные героини Эйлс и Бовуар порвали со своим детством и превзошли его собственными усилиями, а д’Обонн с болью открывает свою гомосексуальность.
Остальные авторы придерживаются других психологических подходов. Пять из них — Боттом, Бонапарт, Лютенс, Астор и Фен — в первую очередь заинтересованы в своих детских «я» в контексте их взаимоотношений с окружающими. Что важно для них — это отношения ребенка с членами семьи или другими близкими. Эти писательницы стремятся понять и этих других людей, и самих себя. Они не приписывают себе «определенного пути», их истории не имеют цели, главные героини ничего не преодолевают, но предполагается, что на них очень сильно повлияли их отношения с другими людьми.
В дополнение к вышеназванным Изабель Болтон в «Под знаком Близнецов» (1966) поэтически вспоминает об очень особых отношениях, которые связывали ее с ее сестрой-близняшкой (близкие до такой степени, что она воспринимала себя с сестрой как единое целое) до момента, когда последняя умерла в возрасте четырнадцати лет в результате несчастного случая. Ни в одной другой автобиографии детства местоимение «мы» не использовалось столь оправданно.
Ноэль и Вершойле, напротив, сосредоточены на своих детских личностях и воссоздают то, как они воспринимали мир. Наконец, произведение Мальро — это стилистический микс. Ее длинная, подробная, проницательная автобиография выдержана во французской традиции исповеди. Но она также воссоздает и точку зрения ребенка. Как еврейка, пишущая после Холокоста, она включает в произведение исторический контекст и подробности о том, каково было оказаться евреем в начале XX века. И последнее, но не менее важное: она демонстрирует свои тщательно продуманные феминистские убеждения.
В этом наборе автобиографий периода после Второй мировой войны явная озабоченность проблемами гендера заметна в произведениях Эйлс, Бовуар, Мальро и д’Обонн, каким-то образом присутствует у Фен и Бонапарт, почти неразличима у Боттом и полностью отсутствует в текстах Ноэль, Лютенс и Вершойле.
Роман воспитания
Одна из форм, которую принимает автобиография в эпоху, когда все больше женщин стали строить успешную карьеру, — роман воспитания. Соответственно, пользовались этой моделью женщины, добившиеся успеха на профессиональном поприще. Уже в 1902 году Жюльетта Адам написала историю своего детства и юности, опираясь на эту модель, уверенно заявившую о себе в мужских автобиографиях. Она рассказала о том, как ей удалось вырваться из среды своего происхождения и стать важной, успешной, известной личностью. Красочную автобиографию детства и юности написала Габриэль Рейтер, для чего использовала те же тропы: она сосредоточивается на том, как стала известной романисткой. Если в целом модель не обрела популярность, это, вероятно, потому, что женщины, писавшие автобиографии детства, редко достигали такой известности, а если и добивались успеха, то не хотели это демонстрировать. Однако в 1950‑х годах некоторые известные женщины обратились к жанру автобиографии с точки зрения успешной карьеры и написали о детстве и юности в традиции романа воспитания. Воспоминания Симоны де Бовуар (1958) — самый известный пример. Но Леонора Эйлс — почти забытая сегодня, но популярная в свое время английская романистка, автор книг по саморазвитию и колонок с советами — написала произведение, которое соответствует этому жанру, за несколько лет до Бовуар. Французская писательница Франсуаза д’Обонн поступила так же.
Модель романа воспитания акцентирует внимание на результате. Таким образом, роман воспитания имеет тенденцию «оптимизировать» и, следовательно, ограничивать или сокращать повествование о детстве, оставляя лишь то, что важно для сюжета о становлении. «Вместо нимба или знака ведьмы — моя жизнь» Матильды Людендорф может служить примером. Она назвала первый том «Детство и юность» (1932), но работу нельзя считать автобиографией детства, потому что автор рассказывает о своем детстве слишком мало.
Известная как «народный философ»* и психиатр, Людендорф52 написала автобиографию столь же прямолинейную, как и любая другая автобиография 1930‑х годов, втиснув свои детские годы в несколько телеологически ориентированных тем. Она заявляет, что сосредоточилась на формирующих аспектах ее детства, которые можно сократить до двух: похвальная «немецкая мораль», привитая ее родителями, и подлые удары со стороны мнимых друзей и злонамеренных родственников, которые сформировали ее и подготовили к последующей «битве жизни», позволив сражаться, не обращая внимания на то, что о ней думают53. Послевоенные произведения Эйлс, Бовуар и д’Обонн, напротив, посвящены пространству детства. Ни одна из авторов не относится к нему телеологически.
Людендорф была активной участницей движения Völkische Bewegung, уже упоминаемого в главе о межвоенном периоде. Матильда исповедовала идею о противостоянии иудеохристианской и германской цивилизаций. Карл Великий, по ее мнению, привнес в Германию разрушительное для нее христианство, а казнь 4500 саксов рассматривалась как покушение на германскую идентичность. Источником всех бед Германии она считала Карла Великого, папу римского и масонов. С ее точки зрения, именно масоны отравили Моцарта. —
52