Кое-что Ноэль комментирует и поясняет, но в основном она представляет нам свои ожившие воспоминания в духе Джоан Арден.
В «Когда я была ребенком» (1950) художница Шарлотта Беренд-Коринф (1880–1967) также воссоздает события, относящиеся к 1880‑м годам. Она оглядывается на свое берлинское детство через пропасть более полувека — время, когда успела выйти замуж за художника Ловиса Коринфа, стать вдовой и, как еврейка, покинуть Германию в нацистский период, чтобы наконец осесть в Калифорнии. Ее повествование начинается с самых ранних воспоминаний и заканчивается ее поступлением в художественную академию в шестнадцать лет, но это не последовательный рассказ, а знакомые по более ранним немецким произведениям таких писательниц, как Хелен Адельман, Клара Блютген и Софи Ройшле короткие рассказики, каждый со своим названием. Беренд-Коринф помещает эти рассказики в приблизительно хронологическом порядке и, подчеркивая автобиографическую мотивацию, использует настоящие имена, а в конце сообщает, что написанное — это то, как она на самом деле помнит свое детство. Большинство рассказов посвящены драматическим эпизодам, сильным эмоциям или важным событиям из жизни, то есть тому, что обычно человек помнит об отдаленном прошлом. Однако Беренд-Коринф записывает эти истории не как воспоминания, а снабжает многочисленными деталями и диалогами, которые сложно было бы вспомнить, — так, будто она прямо в момент написания заново переживала события своего детства. Что касается самопрезентации, Беренд-Коринф изображает себя как очень творческого, исключительно легкомысленного и по-настоящему доверчивого ребенка — за что ее называли глупой. Четкие границы между фантазией и реальностью ускользают от ее детского «я»: она верит, что ее регулярно навещают ангелы, считает, что действие на сцене в спектакле про Мальчика-с-пальчика реальны, ее старшая сестра уверяет ее, что под ванной сидит медведь, и так далее.
Рассказчица в этой книге куда активнее, чем в большинстве произведений, которые воссоздают перспективу ребенка. Она переключается между симпатией (неоднократно упоминает, что до ее мужа никто, как правило, не понимал ее) и иронией (она так наивна, что не понимает, например, что ее любимую курицу подали на обед, или что она не должна повторять определенные вещи, которые говорят взрослые). Комментарии рассказчицы по поводу родителей явно являются плодом ретроспективного анализа: она любила мать, но сдержанно подчеркивает, что та была трудолюбивой, добросовестной, усердной и скрупулезной, но не веселой, при этом своего симпатичного, обаятельного, любящего роскошь отца она просто обожала. И отец любил ее: она рассказывает драматический эпизод, когда он в отчаянии искал свою потерявшуюся дочь ночью в Мариенбаде и, наконец, спас ее из общественной мужской уборной, где она случайно заперлась.