Ее семья — это ее мир. Все ее члены — очень умные, творческие родственные души, и удивительная атмосфера, которую они создают дома, важнее и реальнее, чем мир снаружи. В частности, она с младенчества неразлучна со старшим братом. Если ее родители не устанавливали никаких правил, старший брат был воплощением закона и порядка в детской — до такой степени, что Нелли вплоть до шестнадцати лет позволяла ему решать, когда ей отправляться спать. Когда ей исполнилось пять лет, они вдвоем изобретают игру под названием TAR, и эта игра полностью поглощает обоих. И они погружены в нее на протяжении последующих удивительных двадцати лет. Со временем к ним присоединятся два младших брата. Суть игры состоит в том, чтобы притворяться другими людьми, в основном литературными персонажами. Старший брат в любое время указывает персонажей, которых они будут играть, и он же останавливает игру, объявляя, что они снова стали собой. Фарджон пишет: «[игра] повлияла на мое развитие более радикально, чем что-либо еще в моей жизни»38. Одним словом, Нелли очень часто бывает «не в себе», она не живет в реальном мире, а выдумывает себе новые личности в мире фантазий, хоть и находясь в диалоге со своим братом. Отношения Нелли с ее старшим братом, а также их характеры имеют замечательное сходство с Томом и Мэгги Талливер в романе Джордж Элиот «Мельница на Флоссе».
В итоге привязанность Нелли к семье делает ее социально неприспособленной — стеснительной и застенчивой, — а также плохо сказывается на ее самоорганизации и самостоятельности. Она категорически заявляет: «Собственный опыт значил для меня меньше, чем общий»39. В восемнадцать лет она думает, что пришло время реализовать литературный талант и создать что-то значительное. Но она никак не может организовать себя, не может приступить к работе. Как следствие, «сомнения в себе, в способности когда-либо встать на ноги»40. «Вина лежала на мне, на моей праздной, медлительной, завистливой, потакающей своим желаниям, недисциплинированной натуре»41. Отсутствие самодисциплины, по-видимому, переносится и во взрослую жизнь, поскольку «свет появляется и угасает, появляется и угасает, как это было всегда с тех пор, как я была маленькой девочкой. Писательство продвигается странными нерегулярными путями в странное нерегулярное время»42. Звучит как честное признание. Фарджон ведет рассказ об истории своей семьи через смерть отца в 1903 году, когда ей было немного за двадцать. В финале она представляет, как «детский звонок» воссоединяет ее с тремя братьями в Судный день.
Еще один пример англоязычных полумемуаров 1935 года — это ставшая канадской классикой книга Нелли Л. МакКланг «Вырубка на Западе: моя собственная история».
МакКланг (1873–1951) была выдающейся канадской феминисткой, суфражисткой и прогибиционисткой. Ее достижения многочисленны: автор романов-бестселлеров, мать пятерых детей, она была депутатом Законодательного собрания Альберты с 1921 по 1926 год и делегатом Лиги Наций в 1938 году. Во многом благодаря ее усилиям в 1916 году женщины в Манитобе получили право голоса*. «Вырубку на Западе» МакКланг написала, когда ей было слегка за пятьдесят. Она рассказывает историю своей жизни от рождения в 1878 году (событие, которое она описывает в третьем лице) до замужества в возрасте двадцати трех лет. Более 150 страниц этой 378-страничной работы посвящены ее ранним доподростковым годам. Десять лет спустя она опубликовала второй том автобиографии «Поток бежит быстро».
Написанные заметной общественной деятельницей, ее полумемуары — культовое описание жизни канадских первопроходцев конца XIX века. Живая манера, в которой написана книга, делает чтение приятным, информативным и вдохновляющим. Читатель знакомится с занимательным рассказом, а заодно узнает о прошлом бесстрашной женщины-лидера. Неудивительно, что книгу продолжают издавать: после первого издания 1935 года до 2009 года она выдержала десять переизданий.
Что нужно, чтобы книга стала классикой? Полумемуары МакКланг — произведение наиболее отточенное, тщательно составленное из рассматриваемых нами книг 1935 года; несмотря на внушительный объем, эту книгу нельзя назвать «усыпляющей». Она имеет сходство с написанными до этого американскими и британскими женскими автобиографиями детства от лица «мы», ярким примером которых является книга Ларком, и с викторианскими воспоминаниями, как у Гэнди и Акланд. МакКланг сосредоточена на отражении картины времени, а не самой себя. Прежде всего читатель узнает о жизни семьи первопроходцев конца XIX века в Канаде, сначала в Онтарио, но очень скоро и в основном в Манитобе.