Дормер Крестон — псевдоним Дороти Джулии Бейнс (1881–1973), автора книги «Входит ребенок» (1939). Более известная как биограф, Бейнс — обладательница дворянского титула. Главы ее книги о загородном поместье Хиллдроп — самом доме, садах, за которыми ухаживают садовники, портретах предков и слугах — указывают на ее высокое происхождение. В книге пэров Дороти Бейнс названа второй из четырех детей. Тем не менее в ее книге не фигурируют братья и сестры. Фактически первая часть «Китайские маски» создает впечатление, что главная героиня — единственный и одинокий ребенок. Другие дети в любом эпизоде здесь неважны, поскольку эта книга сосредоточена на чувствах и переживаниях рассказчицы как ребенка.
Как и Джоан Арден и Франческа Аллинсон, Дормер Крестон передает интеллектуальные озарения в тщательно, красиво написанном повествовании от первого лица. Аналогично Аллинсон она пишет вступление: «Хотя эти зарисовки скорее правдивые, чем нет, лишь несколько персонажей появляются здесь под собственными именами»96. Она называет свою героиню Долли. Тексту свойственны детальность, точность, диалоги, описания чувств и того, как именно выглядели вещи. Трудно поверить, что человек может действительно помнить все это.
В ненавязчивом хронологическом порядке воспоминания охватывают возраст с трех-четырех до десяти лет. Первую часть Крестон посвящает Лондону, а оставшиеся четыре — поместью Хиллдроп. Современный рецензент отмечает несоответствие между началом, которое «предполагает скучное и несчастное детство, полное непонимания», и «милым уилтширским домом, которым она описывает с таким обожанием»97. Жизнь Долли в Лондоне монотонная, тягостная и неприятная, в основном из‑за ее родителей, которые учат ее всегда быть вежливой со взрослыми и зацикливаться на чувстве совершённого проступка, греха.
Эта выбивающаяся первая часть, безусловно, самая примечательная. «Китайские маски» — рассказ о чудовищных издевательствах, которым подвергают пятилетнего ребенка другие дети на кошмарном празднике. Во всех отношениях Крестон преуспевает в том, чтобы воссоздать восприятие себя-ребенка. Ей удается передать интенсивные, очень незрелые, типичные детские чувства — всю гамму от страха до восторга, от возбуждения до скуки. Она, как Уна Хант, пишет проницательные комментарии, но также использует несобственно-прямую речь и диалоги, которые делают сцены яркими и настоящими. Как Аллинсон и Салверсон, она иногда пишет о «моментах», когда она переживает нечто особенное. Однажды она думает: «Убей себя»98. В другой раз ее поражает прозрение, красота99.
Сочинение Крестон подчеркивает то, что уже стало понятным по автобиографии Мэри Баттс: в этот период английские женщины ощутили свободу писать об интимных, даже неловких переживаниях и едко критиковать родителей. Так, на том ужасном детском празднике Крестон вспоминает удивительную связь между ее пятилетним «я» и наглым мальчиком немного старше: от одного взгляда на него девочке становилось стыдно100. Это откровение, достойное Унсет. Как и Северин, Крестон заявляет, что родители воспитывали ее в соответствии с идеями, устаревшими два поколения назад: «Каждый день меня ждали поучения, увещевания, наказания»101. «Одной из главных проблем моей жизни был отец»102. О своем образовании она говорит, что ее интеллект был скорее изнасилован, чем взращен103. Следует отметить, что она опубликовала свою книгу через пару лет после смерти отца, а ее мать умерла и того раньше.
Несколько немецких работ 1930‑х годов также экспериментируют с воссозданием детской перспективы. В коротком произведении «Море», опубликованном в сборнике «Страна детства: родина и воспоминания юности» (1930), состоящем из более традиционно написанных работ, Агнес Мигель пытается воссоздать свою первую встречу с океаном с точки зрения маленького ребенка. Ей это не вполне удается. Неудержимый автор, Мигель не может удержаться, чтобы не включить в детскую перспективу словарный запас, перспективу и комментарии взрослого «я». Она слишком много «помогает» и тем самым портит эффект. Мигель была известной, плодовитой писательницей, еще одной уроженкой Восточной Пруссии, присягнувшей Гитлеру в 1933 году. В других произведениях, вошедших в сборник, она конструирует внутренний мир своего детства гораздо более умело, используя метафоры.
100
«Conversation Piece: Childhood in a Stately Home», review of Enter a Child, by Dormer Creston // TLS. 1939. October 14. P. 594.