Растерянно расстегиваю блузку с некрасивым коричневом пятном на груди.
Она так Николаса испугалась что ли? Сразу помогать кинулась.
- Ну, чего ты копаешься, - Тина сама сдирает с меня кофточку и подставляет под кран. - Ты уж меня прости, - приговаривает. - Беременность, нервы. На всех гавкаю. Очень капризная стала, ужас какой-то, - она смеется и расправляет мою блузку на раковине, придирчиво изучает пятно, - так, надо на кухне попросить порошок, этим жидким мылом только размажем всё, - тараторит она и сдергивает блузку к себе, в два широких шага оказывается у двери и ныряет в коридор.
- Подожди, - спохватываюсь и обнимаю себя за плечи, - дай сюда блузку, все нормально.
- Да я быстро, жди, - взмахивает она моей кофточкой, и с нее летят брызги, - холодной водой сполоснись, а то жуткий ожог будет, - она хлопает дверью у меня перед носом.
Стою, топчусь на месте. Оглядываюсь на зеркало.
Кожа на груди красная, ноет. Вода хлещет в раковину, шумит.
Усмехаюсь.
Я осталась посреди женского туалета в ресторане полуголая, лишь в полупрозрачном бюстике.
И уверена уже, что Тина с моей блузкой обратно не придет.
Глава 6
Набираю номер Ника и меряю шагами пятачок возле раковин.
Злость нарастает с каждым гудком.
И с чего я решила, что Тина помочь мне хочет. Она же невменяемая ревнивица. Такое творит.
Сбрасываю вызов и высовываюсь за дверь.
Снаружи пусто, из коридора доносится шум и болтовня, звон посуды.
Шарюсь по туалету.
Я бы халат уборщицы с удовольствием взяла взаймы, да хоть бы косыночкой прикрылась. Это на традицию похоже теперь - стоит встретить Рождественских, как я остаюсь без кофточки.
Немыслимо.
Хлопаю дверью крайней кабинки и топчусь возле черного квадрата окна.
Еще раз набираю номер Ника - он ни черта не слышит, глухая тетеря - мысленно обзываюсь и злюсь еще сильнее.
Вечно у меня так.
Не идти же в таком виде по ресторану. И дже шубку я забрать в гардеробе не смогу - номерки у Ника остались.
Топаю каблучком сапога и разворачиваюсь к двери.
Тина специально это сделала, чтобы я весь ужин в туалете просидела. Только вот я тут торчать не собираюсь, она меня плохо знает, я ни в чем не виновата, я жертва обстоятельств.
А ей пусть станет стыдно.
Задираю подбородок и открываю дверь.
Прохладно, по голой коже скачут мурашки. Кошусь на грудь под прозрачным кружевом - соски торчат твердыми бусинками.
Смело выхожу в пустой коридор.
Ёжусь и делаю вид, что ничего тут странного нет, подумаешь, посетительница разгуливает по ресторану без кофточки. Деловито стучу каблуками.
На мне кожаные сапоги и простенькие, но дорогие брючки, макияж не вульгарный, а волосы мои, натуральные светлые, и я надеюсь, что похожа на человека, который попал в беду.
А не на девицу легкого поведения.
Набираю в грудь воздуха и выхожу в холл. Смотрю по сторонам. И сразу, из всего скопления народа, замечаю возле большого зеркала две высокие мужские фигуры.
Они среди гостей выделяются, словно главные, самые важные звезды вечера. Оба в черных костюмах, в начищенных туфлях, просто две модели с обложки журнала завидных холостяков страны.
Арон и Виктор. Старшие братья моего жениха.
Арон болтает по телефону. Что-то говорит в трубку, сдвинув густые черные брови и ленивым взглядом блуждает по холлу.
С одной женщины на другую, оценивает подтянутые фигуры в красивых платьях.
Видит меня.
И сразу замолкает, губы двигаться перестают. Он стоит и пялится, роняет сотовый, трубка падает на плиточный зеркально-блестящий пол.
Виктор стоит рядом, сунув руки в карманы. С любопытством оборачивается.
И я замираю, на секунду теряюсь под двумя черными взглядами.
А потом напоминаю себе, что это всё Тина виновата. Решительно встряхиваю волосами и, стараясь держаться уверенно, цокаю каблучками к ним.
Глава 7
Подхожу ближе. Кожей чувствую изумленные взгляды гостей. Но продолжаю мысленно твердить себе, что я ни в чем не виновата, мне стыдиться нечего.
Шаг, еще шаг.
И Виктор теряет терпение, разворачивается всем корпусом, идет навстречу. В несколько широких шагов равняется со мной.
- Что за цирк? - спрашивает и смотрит по сторонам. - Ты почему в таком виде?
- В каком? - помедлив, отбрасываю волосы с груди и отвожу плечи назад. И тут же жалею, потому, что его взгляд сразу впечатываются в мою грудь, едва прикрытую кружевом.
И на меня водопадом обрушиваются воспоминания. Как он прижимал к себе, целовал, оставлял засосы на светлой коже, и как я кричала.