В мои должностные обязанности как доцента не входит ходить за кофе или терпеть лапания моего шестидесятипятилетнего босса. Но когда он просит капучино, я радостно пританцовываю своей маленькой задницей в кофейню на территории кампуса, чтобы скрыться от его похотливых глаз и блуждающих рук.
Сегодня, когда доктор Барретт во второй раз погладил меня по руке во время урока, я хотела рявкнуть, чтобы он прекратил прикасаться ко мне, но эта работа слишком важна, чтобы я могла рисковать. У него есть работа моей мечты — штатный профессор в самой авторитетной программе МИД по творческому письму в стране. Есть только одна вещь, которую я люблю так же сильно, как писать, и это работать с другими авторами, делиться отзывами, советами и поддержкой, наблюдать, как они процветают. Я не позволю какому-то старому мерзавцу все мне испортить.
Теперь я включаю телевизор и смотрю документальный фильм о настоящих преступлениях, пока Куки устраивается у меня на коленях. Бокал и бутылка вина находятся в пределах досягаемости, потому что я знаю, что они понадобятся мне сегодня вечером, чтобы просмотреть все фотографии мужчин, держащих в руках рыбу и головы мертвых оленей.
Я просматриваю профиль за профилем — Мак бы отругала меня за то, что я так часто листаю влево, — пока не получаю сообщение от парня по имени Остин. Он красив, хотя, на мой взгляд, выглядит слишком молодо. Но он один из немногих, кто не гордо демонстрирует мертвое животное на своих фотографиях, поэтому я отвечаю на его скучное «Привет» столь же неинтересным::Как дела?»
Хорошо. Ты великолепна. Я не люблю тратить слишком много времени на это приложение. Могу я угостить тебя ужином?
Мои брови приподнимаются. Он прямой, но мне это нравится. Я бы хотела, чтобы больше людей не тратили время на хождение вокруг да около. Если хочешь свидания, скажи это. Если хочешь потрахаться, скажи мне. Давай выясним, согласны ли мы прежде, чем тратить время впустую.
Волосы у меня на затылке встают дыбом. Я осматриваю комнату и темные окна. Я одна, если не считать Куки, мурлыкающей у меня на коленях, но я чувствую, что за мной наблюдают.
Вероятно, потому что документальные сериалы о настоящих преступлениях громко повествуют о преследовании и убийстве двадцатисемилетней женщины.
Возможно, Мак права. Моя одержимость настоящими преступлениями и фильмами ужасов начинает превращать меня в параноика.
Я выключаю телевизор, ем печенье, выпиваю немного вина и заставляю себя снова сосредоточиться на сообщении Остина.
Спасибо. Ужин звучит заманчиво, если это тако.
Может быть, он пошутит о том, что нам не следует есть острую пищу, если мы хотим потом потрахаться, но все, что он присылает, — это ответ из четырех слов:
Мы можем приготовить тако.
Когда?
Завтра, если ты будешь свободна.
Я делаю скриншот разговора и отправляю его Мак, которая немедленно звонит мне.
— Эм, у тебя будет свидание завтра?
Я стискиваю зубы.
— Я ненавижу тебя за то, что ты заставила меня это сделать.
— Ты любишь меня, — нараспев произносит она. — Но какого черта ты предложила тако? Я думала, твоя цель — переспать.
— Потому что, если он окажется полным ничтожеством, по крайней мере, я получу от него тако. И если я обосрусь, пока мы трахаемся, мне больше никогда не придется его видеть.
Мак хихикает.
— Мне нравится, какая ты безумная, Браяр. Напиши ему, что ты свободна. Мне не терпится услышать все неприятные подробности.
Как только мы вешаем трубку, я делаю, как она говорит.
Я свободна. Я могу прислать тебе адрес отличного паба.
Потрясающе. Увидимся завтра.
Я все еще не могу избавиться от гнетущего чувства, что за мной наблюдают, усугубляемого тишиной, которую прерывают только мурлыканье Куки и гул верхнего света.
Я медленно встаю, Куки протестующе мяукает. Затем выключаю свет, прежде чем подкрасться к окну. Я жду, пока мои глаза привыкнут к темноте, прежде чем выглянуть наружу, осматривая свой крошечный квадратный дворик в поисках незваного гостя.