Во время этой тирады Тернер неподвижно стоял, пытаясь уразуметь смысл слов Оливии и понять причину этого взрыва.
— Послушай, возьми себя в руки, — медленно произнес он, — о чем ты говоришь?
— Миранда беременна! — со злостью прошипела сестра: — Понимаешь?
— О Господи…
Тернер отпустил плечи Оливии и повалился на кровать.
— Я полагаю, что отец — ты, — ледяным тоном сказала сестра. — Это гнусно! Боже, Тернер… Ты же почти ее брат!
У него расширились ноздри.
— Едва ли.
— Ты старше ее и опытнее. И не должен был воспользоваться ее слабостью…
— Я не собираюсь отчитываться перед тобой, — оборвал сестру Тернер.
Оливия презрительно фыркнула.
— Почему она не сказала мне?
— Ты был в Кенте, если помнишь. Пил и развратничал, весело проводил время.
— Вовсе нет! — гаркнул он. — После Миранды я не коснулся ни одной женщины.
— Прости меня, старший братец, но что-то не вериться. Я тебя презираю. Убирайся из моей комнаты!
— Беременна… — Он повторял это снова и снова, словно от этого ему будет легче поверить. — Миранда.
Ребенок. Великий Боже…
— Немного поздно для молитвы, — холодно заметила Оливия. — Твое поведение не поддается никаким определениям.
— Я не знал, что она ждет ребенка.
— Разве это имеет значение? Ты ведь не мальчик.
Тернер не ответил. Он не мог ответить. Ничего не соображая, он обхватил голову руками. Господи, какой же он эгоист… Все откладывал встречу с Мирандой из-за своей лени. Он полагал, что она будет ждать его здесь. Потому что… потому что…
Да потому, что она все время поступала именно так.
Разве она не ждала его много лет?
Он дурак, осел. Никакого объяснения или оправдания его поведению нет.
Ни в каких самых жутких снах он не мог представить, что Мирамда где-то там, за сотни миль, в Шотландии, пытается одна справиться со всем случившимся, последствием чего вскоре станет незаконнорожденный ребенок.
Он же сказал ей, чтобы она дала ему знать, если такое случится. Почему она ему не написала? Почему ничего не сообщила?
Тернер недоуменно смотрел на свои руки. Они казались ему чужими, а пальцы не сгибались.
— Тернер!
Он услышал гол ос сестры, но ответить не смог. Он чувствовал, как двигаются мышцы горла, но звука не было. Даже дышать он не мог. Все, на что был способен, это сидеть как дурак и думать о Миранде.
Она одна…
И наверное, очень испугана. А должна быть замужем и жить в уюте его нортамберлендского дома, где свежий воздух, здоровая пища и где он будет заботиться о ней.
Ребенок…
Смешно. Он всегда считал, что их род продолжит Уинстон. А сейчас ему больше всего хочется коснуться полнеющего живота Миранды, а позже — взять на руки своего ребенка. Он надеялся, что это будет девочка. Что у нее будут карие глаза. А наследник у него появится потом. С его способностями можно в этом не сомневаться.
— Что ты намерен предпринять? — требовательным тоном осведомилась Оливия.
Тернер поднял голову. Сестра стояла перед ним в вызывающей позе — руки в боки.
— А как ты думаешь? — не менее вызывающе ответил он.
— Я не знаю, — упавшим голосом сказала Оливия.
Тернер понял — сестра действительно сомневается в том, что он намерен жениться на Миранде. Подобного унижения он никогда не испытывал. У него вырвался хриплый вздох. Он встал и откашлялся.
— Оливия, будь добра, дай мне адрес Миранды в Шотландии.
— С радостью. — Она быстро подошла к секретеру, схватила листок бумаги и торопливо написала несколько строк. — Вот, держи.
Тернер взял записку и положил в карман.
— Спасибо.
Оливия ничего не ответила.
— Думаю, что мы не увидимся какое-то время.
— По крайней мере семь месяцев, — ответила она.
Путь через всю Англию в Эдинбург Тернер одолел всего за четыре с половиной дня. Он устал и был весь в пыли, когда добрался до столицы Шотландии, но ему было наплевать на свой внешний вид. Каждый день, проведенный Мирандой без него, был днем, когда она могла… Черт, он не знал, что она могла сделать, и не хотел об этом думать.
Он еще раз сверился с адресом, прежде чем подняться по ступеням дома. Дедушка и бабушка Миранды жили в фешенебельном районе Эдинбурга. Они принадлежали к мелкопоместному дворянству, и Тернер слышал, что у них есть земельная собственность где-то на севере Шотландии. Хорошо хотя бы, что они не уехали туда на лето. Ему не улыбалась перспектива продолжить путешествие дальше, в Северное нагорье. Он и так совсем без сил.
Тернер громко постучал в дверь. Ему тут же открыли. Дворецкий поздоровался с таким высокомерным видом, словно служил по крайней мере в доме герцога.
— Я хотел бы увидеть мисс Чивер, — процедил Тернер.
Дворецкий окинул презрительным взглядом его помятую одежду.
— Ее нет.
— Разве? — не поверил Тернер.
С нее станет описать его внешность слугам и дать указание не пускать его на порог.
— Вам придется зайти позже. Но я буду рад передать вашу просьбу, если…
— Я подожду.
Тернер решительно прошел в гостиную около прихожей.
— Не туда, сэр! — возмутился дворецкий.
Тернер с раздражением извлек визитную карточку и передал ему. Дворецкий посмотрел на обозначенное там имя, потом — на него, потом — снова на карточку. Он явно не ожидал, что виконт может выглядеть так неряшливо. Тернер усмехнулся. Титул порой приходится очень кстати.
— Соблаговолите подождать, милорд, — произнес дворецкий уже с меньшим гонором. — Я прикажу горничной подать вам чай.
— Буду признателен.
Дворецкий вышел, а Тернер стал рассматривать комнату, отметив, что у дедушки и бабушки Миранды неплохой вкус. Мебель была выдержана в классическом стиле, который никогда не устаревает. Он смотрел на старинные картины и обдумывал в сотый раз с тех пор, как покинул Лондон, что он скажет Миранде. Дворецкий не вызвал констебля, узнав его имя, — это уже хороший знак.
Чай принесли через несколько минут, а Миранда так и не появилась. Значит, дворецкий не солгал относительно ее отсутствия. Не важно. Он прождет ровно столько, сколько нужно. Своего он добьется — в этом у него нет сомнения.
Миранда — разумная девушка и знает, что окружающий мир враждебен к незаконнорожденным детям. И к их матерям. Как бы сильно она на него ни гневалась — а это, безусловно, так, и он это знает, — но не захочет, чтобы ее ребенка ждала такая незавидная участь.
К тому же это и его ребенок, и он должен быть защищен его именем. Ему не нравилось, что она так долго живет здесь самостоятельно, пусть ее дедушка с бабушкой и согласились, чтобы она провела у них всю свою беременность.
Тернер прождал уже полчаса и съел по меньшей мере шесть булочек, поданных к чаю. Он сильно проголодался. Путь из Лондона был долгий, а остановки, чтобы перекусить, он почти не делал. Булочки показались ему намного вкуснее всех домашних деликатесов. Вдруг он услышал, как открылась парадная дверь.
— Макдаунс!
Это голос Миранды. Тернер встал, сжимая в пальцах недоеденную булку. В прихожей раздались шаги дворецкого.
— Не могли бы вы забрать у меня эти свертки? Конечно, мне следовало попросить, чтобы мне их доставили домой, но не терпелось самой поскорее все распаковать.
Тернер услышал шорох бумажных пакетов и голос дворецкого:
— Мисс Чивер, должен вас уведомить, что вас ожидает посетитель. Он в гостиной.
— Посетитель? Ко мне? Как странно. A-а, наверное, это кто-то из Маклейнов. Я всегда навещала их, когда приезжала сюда, и они, должно быть, узнали, что я в городе.
— Не думаю, что он шотландец, мисс.
Тернер чуть не улыбнулся, представив себе, как она стоит с раскрытым от неожиданности ртом.
— Он был очень настойчив, мисс, — продолжал Макдаунс. — Вот его визитная карточка.
Наступило длительное молчание. Наконец Миранда сказала:
— Пожалуйста, передайте ему, что я не принимаю, — голос ее слегка дрогнул, затем она быстро поднялась наверх.