Серенити было нетрудно найти. К тому времени, когда Ангел нашел ванную в спальне, душ уже работал. Аполлион толкнул дверь и некоторое время стоял там. От вида девушки под струей воды, водящей руками по своему телу, его член заболел.
Он хотел сделать это для нее.
Аполлион сосредоточился и сложил свои крылья, пока они не уменьшились и не исчезли на его спине. Было бы плохо мочить их. Потребуется несколько часов, чтобы крылья высохли.
Серенити улыбнулась и откинула назад свои мокрые, светлые волосы, когда он вошел в небольшую душевую кабину. Места там было мало, но ему и не требовалось много для того, что он запланировал.
Аполлион взял у девушки мыло, намылил свои руки и провел ими по ее стройному телу. Скользкое, эластичное ощущение женского тела под его прикосновениями было невероятным. Он вымыл Серенити по бокам и затем опустился к ее киске, смывая мыло с рук под теплыми брызгами воды. Она застонала, когда он просунул пальцы в ее складки и нашел клитор, дразня его пальцами. Аполлион хотел Серенити.
Она протестующе приоткрыла губы, когда мужчина поднял девушку и успокоил поцелуем, грабя своим языком ее рот. Их зубы столкнулись, когда Серенити возвращала поцелуй и ее движения были такими же отчаянными, как и его собственные. На этот раз Аполлион не мог делать все медленно и сексуально. Ему снова нужно было быть внутри нее и то, как девушка стонала ему в рот, сплетала свой язык с его языком и возбуждалась, говорило о том, что Ангел был не единственным нуждающимся.
Аполлион прижал Серенити к кафелю своим телом, подставив спину под душ. Вода бежала по его обнаженной заднице и бедрам. Девушка развела в стороны свои ноги, обернула их вокруг его талии, и мужчина застонал, целуя ее сильнее, и вкладывая в поцелуй бешеное желание, струящееся по его венам.
Ангел держал Серенити одной рукой, используя свою силу, и потянулся за своим членом другой. Девушка застонала, когда он приставил его к ее входу, а затем вонзился в нее глубоко и жестко. Серенити держала Ангела за плечи, вонзая в них свои ногти, и Аполлион схватил девушку за задницу.
Ее язык сражался с его за господство, которое, на этот раз, он не собирался отдавать. Аполлион держал девушку за бедра и поднимал ее со своего члена, когда выходил, а затем направлял вниз, проникая в ее горячие глубины, и утверждая то, что ее тело принадлежало ему. Он вбивался быстро и яростно, двигая своим телом, движимый необузданной страстью и темной потребностью, сжимающейся внутри него. Аполлион должен был обладать ею. Серенити была его. Он не отпустит ее ни сейчас, никогда.
Серенити стонала с каждым глубоким толчком его члена, каждый раз, когда он насаживал ее на себя, и цеплялась за Ангела, целуя со страстью, которая была такой же сильной, как и у него.
Это было грубое, безумное, хаотичное удовлетворение желания и страсти, обжигающее первобытное удовлетворение их голода друг к другу.
Это было блаженство.
Серенити вскрикнула, когда кончила. Девушка задрожала, и теплое шелковистое естество плотно окружило его член. Аполлион спрятал свое лицо у шеи Серенити, издавая звуки с каждым глубоким погружением в нее, желая продлить каждый удар, пока больше уже не мог. Она сжала вокруг него свои мышцы, страстно постанывая мужчине в ухо, и это было пределом. Аполлион застонал и держал девушку на своей твердой длине, пока кончал. Его сердце заколотилось, и закружилась голова.
Боже.
Аполлион тысячелетиями находился в Аду и теперь нашел Небеса.
И он не отпустит ее.
Серенити была ему слишком нужна.
Глава 7
У Серенити болело во всех соответствующих местах и во всех смыслах. Она шла рядом с Аполлионом по широкому тротуару на Елисейских полях, держала его за руку и улыбалась до ушей. Как он так легко заставил ее улыбаться? И не из-за секса, который был потрясающим. Серенити улыбалась не из-за этого. Дело было только в нем. Ей нужно было только посмотреть на Ангела и она снова улыбалась, даже против своей воли.
Ангел смотрел вперед, наблюдая за тем, как к ним приближались люди, за движением, за всем. Казалось, что это все его интересовало. Когда девушка на минуту взглянула на его красивый профиль, он повернул голову и посмотрел на нее. Ангел улыбнулся и ее сердце затрепетало. Аполлиону нужно было выдать разрешение на эту улыбку. Его влияние на нее определенно было незаконным.
Девушка отвернулась от него, глядя на темное небо. Была прекрасная ночь и, хотя звезды были тусклыми, Серенити казалось, что она видела, как они сияли над ней.
Они находились почти в конце длинного торгового проспекта, недалеко от Лувра, и Серенити вздохнула. Она не хотела идти и снова противостоять Эдварду, но Аполлион настоял на выполнении своего долга перед ней и они искали его. Мужчины не было в первом баре, который пара проверила или во втором. Еще был клуб, который Эдвард не раз упоминал Серенити, поэтому они направились туда.
Девушка взглянула на Аполлиона. Она была рада, что смотрела на него сквозь чары. Он заверил ее, что снова носил темный костюм, хотя девушка могла видеть только прекрасные, черные с золотом, доспехи. У внешнего вида Ангела были свои недостатки, но теперь, когда Серенити с ними смирилась, она не жаловалась.
От этого ей захотелось затащить Ангела в темный переулок и сделать с ним что-нибудь порочное.
Аполлион ухмыльнулся, как будто знал, о чем она думала, и взглянул на нее своим синим взглядом. Голод в его глазах сказал девушке о том, что он думал о том же, что и она. Серенити выбрала свое самое лучшее темно-синее летнее платье с бюстгальтером, который открывал декольте. Она хотела, чтобы сегодня Аполлион смотрел только на нее. Серенити было нужно, чтобы он любовался ею, повышая уверенность девушки в том, что внимание Ангела все время было обращено к ней. Да и мужчина выглядел так, словно хотел съесть Серенити.
Что-то в нем оживило ее, освободило от запретов. Она никогда не была такой безрассудной с мужчиной и никогда не чувствовала себя такой красивой и обожаемой. Находиться рядом с Аполлионом было раем.
Она догадалась, что это, вероятно, эффект Ангела.
Серенити махнула рукой, они повернули и пошли по дороге, которая вела от Лувра и реки дальше в город.
Клуб находился где-то здесь.
Им потребовалось время, чтобы его найти и когда они подошли, Серенити остановилась и молча смотрела на розовый неоновый знак над дверью.
Это был не тот клуб, который она себе представляла.
Раньше Серенити никогда не была в экзотических танцевальных клубах. Девушка предполагала, что это означало именно то, то она себе представляла. Стриптиз. Эротическое действие на сцене. Всякие грязные вещи.
Все это казалось очень плохим, чтобы показывать Ангелу, даже тому, кто за последние двадцать четыре часа, вероятно, делал с ней вещи гораздо хуже.